Строптивая невеста

Те, кто знали его как наследника Черного Карлика либо богатого шевалье Зеро, вешались на шею без малейших проблем. Не считая крохотной, почти незаметной задержки в начале первого прикосновения. Десятая доля секунды, чтобы разумом подавить естественную реакцию тела на контакт с чем-то отвратительно уродливым. Рене давно уже научился не обращать на это внимание, ведь он общался с дамами не ради каких-то глупых возвышенных чувств, а исключительно ради взаимного удовольствия. Которое, кстати, дамы получали ничуть не меньше его самого. Менталист он, в конце-то концов, или погулять вышел?

Но…

Никакой проклятой паузы в десятую секунды у Олье не было! Он нарочно проверял. Не единожды. Целовал ей руку, просто касался без предупреждения – и каждый раз ей нравилось. С паузой вышло даже наоборот. Естественным порывом для нее было ответить на поцелуй, а сбежала она – потому что начала думать.

А вот если бы не думала, то…

Рене невольно улыбнулся.

И только тут осознал, что шаги приблизились и стихли. Но он все еще жив.

– Сделай одолжение, сдохни по-быстрому сам, бра-атец, – прозвучало совсем близко.

И, чтобы Рене уж точно не перепутал, к кому обращается Морис, тот слегка ткнул его носком щегольского ботинка. Рене едва не заорал: от прикосновения по всему телу прошла судорога, корежа и без того покореженные мышцы и кости.

– Надеешься, что я опять сделаю все за тебя, бра-атец? Мечтай, – хрипло отозвался Рене и ухмыльнулся.

Он ни за что не покажет, как ему плохо. Плевать, что притворяться перед Морисом бесполезно – с их-то эмпатической и не только связью. Все равно. Д`Амарьяки никогда не показывают слабости. Слишком многие только и ждут момента, чтобы уничтожить род сильнейших темных магов. Это ж какое сладкое искушение – втоптать в грязь тех, перед кем трепетали и унижались на протяжении поколений.

– Почему бы нет? Мою невесту ты спас, умница, хороший уродец. Осталось только сдохнуть самому.

– Не боишься, что вместе со мной лишишься магии и последних мозгов?

– Не-а. Твоя смерть будет не на моих руках. Так что я просто немножко подожду, когда судорога доберется до горла, и ты не сможешь дышать. Неприятно, конечно. Все эти ощущения… Твои ноги уже не слушаются, боль поднимается все выше, каждую твою мышцу рвет и выкручивает так, что ты едва можешь дышать… а потом судорога поднимается все выше и выше, вот уже легкие отказывают, и невидимая рука сжимает твое горло… Еще не сжимает, нет? Ничего, братец. Чуть-чуть осталось.

– Я всегда знал, что ты извращенец, братец. Так упиваться болью! Тебе психику надо лечить.

– А, вылечу. Уверен, без тебя это будет сделать намного проще. Ну, знаешь, когда моя голова будет только моей, без твоего уродского присутствия.

– О блаженная пустота, – еще злее усмехнулся Рене. – Знаю, жалкие крохи разума всегда казались тебе лишними. Кстати, по моему завещанию тебе отойдет два десятка прекрасных вышитых слюнявчиков и столько же подгузников. Оцени заботу.

– Да я просто прослезился от такой-то братской любви, – отзеркалил его ухмылку Морис. – Но не беда. Олье меня утешит. Обещаю, мы положим приглашение на свадьбу на твою скромную могилку. Не могу же я не позвать брата… а… о чем это я? Ведь никакого брата у меня, Генриха Мориса Ренара Д`Амарьяка, виконта Дебюсси-Курбе, нет и никогда не было. Упс. Все же знают, что у Черного Карлика только один сын – красавец, умница и со всех сторон совершенство. Правда, за ним постоянно таскается какая-то невнятная кривая тень… но это неважно. Я все равно поставлю твою магографию на тумбочку около нашей с Олье кровати и буду тебя вспоминать, Зайка.

– О да, ты и после смерти будешь… завидовать. Не забудь рассказать своей жене Фифе… что тебя в детстве никто… не называл Зайкой. И поэтому… почетная обязанность ложится на… нее!

Последнее слово Рене прохрипел.

Судороги становились все жестче, и он едва мог дышать. Морис прав. Ему не придется долго ждать. Без помощи Ренар протянет еще минут десять, не больше. Отвратительные десять минут. Может, прихватить Мориса с собой? Даже при почти нулевом резерве убить его не проблема. Всего-то и надо воспользоваться их связью, усилить собственную боль раз так в сто – и готово. Болевой шок, почти мгновенная смерть.

– Жалкая попытка, братец. Досадно, конечно, что ты не увидишь, как Олье выгибается и стонет подо мной, как сходит с ума от наслаждения, когда я ее…

– Да ты мечтатель, братец, – оборвал его Рене и выдавил еще одну кривую ухмылку.

– Я практичен до зубовного скрежета. Ты узнал, что хотел? – Морис присел на корточки.

– Разумеется. Я знаю следующий шаг, – нехотя процедил Рене. – И я могу убить тебя прямо сейчас, на это моих сил хватит.

– Знаю. – Морис белозубо улыбнулся. – Но ты этого не сделаешь. До последнего будешь надеяться на чудесное спасение. Хотя… если ты попросишь…

Он вытащил из кармана пузырек и покачал им, словно любуясь.

Рене зарычал… точнее захрипел. О, как ему хотелось выхватить лекарство, а самого Мориса скрутить, ткнуть носом в пол и как следует отпинать!