Строптивая невеста

Откусив от начинающего таять мороженого, Рене устремил задумчивый взгляд на террасу ближайшей кондитерской… и встретился взглядом с парой демонски знакомых глаз.

«Вот это я влип!» – подумал он, понимая, что прятаться или притворяться статуей безнадежно поздно.

Глава 5

О вафлях, статуях и нежданных гостях

Ольга

 До кондитерской «У черных лебедей» они дошли пешком. Безумно романтичная прогулка. Особенно стараниями Колина, со страшной силой обхаживающего Фифу. Правда, та не особо ценила и все косилась на Гектора – ведь он настоящий принц!

Но белобрысого гэльса это ничуть не смущало. Напротив, только прибавляло азарта.

О, какие комплименты он отвешивал мадемуазель! Как трогательно дарил букетик фрезий, встав на одно колено! А как расписывал великолепные пейзажи родной Гэлии – травка зеленая, небо голубое, овечки на полях – аки белые облачка, а синь озер бездонных как очи Фифочки прекрасной…

К тому моменту, как они добрались до кондитерской, Ольга сама чуть не заговорила стихами.

Тьфу, пакость. Может, благородной девице и положено любить поэзию и самой пописывать стишата – но Ольгу от этого дела слегка тошнило. Вот Элизе – той нормально. И мадригал, преподнесенный ей Гектором, она приняла с благосклонным смущением. Однако без трепета душевного. Вообще, странные это были ухаживания, если честно. Гектор был куртуазен донельзя, заботился о Лиз, заваливал комплиментами – но все это как-то без огонька. С обеих сторон. Словно не по-настоящему. В отличие от Колина. Вот у него глаза горели неподдельным восторгом и страстью. Хотя к чему в Фифе можно испытывать страсть и чем восторгаться – Ольга совершенно не понимала. Принимая ухаживания Колина, мадемуазель вела себя как высокомерная и жеманная дура. Чему гэльс лишь умилялся и удваивал старания.

Ну и ладно. Колин достаточно умный и взрослый, чтобы понимать, чего хочет, хоть и притворяется беспечным раздолбаем. Ему так удобнее, чтобы всерьез не воспринимали.

Как ни странно, подумав об этом – она вспомнила Мориса. Красавчик, ловелас, ни единой мысли на идеальном лице, кроме как о собственной неотразимости. Однако… Может быть, это тоже маска? Пустоголового бабника тоже никто не станет воспринимать всерьез. Хотя стоило бы. Он же Д`Амарьяк.

Ох уж эти Д`Амарьяки, вздохнула про себя Ольга, усаживаясь за столик на открытой веранде. Нигде от них не скрыться! То есть от мыслей о них. Вот чем, чем эти два братца ее так зацепили? И ведь в чем ужас – теперь, когда она принципиально не общается с Ренаром, ей начинает в чем-то нравиться Морис! По крайней мере, вызывать уважение.

Не такое, конечно, как Ренар. Все же такой силы духа и ума, как в этом разноглазом горбуне, Ольге встречать не доводилось. И его, мерзавца, даже наглость и язвительность не портят! Напротив, придают некую остринку. Вот если бы за ней ухаживал Колин – она бы через полчаса умерла от скуки.

Как умирала от скуки с Гельмутом.

Вот же глупость, а? Имея такого жениха – и красивого, и родовитого, и умного, и влиятельного, да что там, целого короля! – видеть во сне ехидного мальчишку-горбуна, который к тому же кровно заинтересован в ее смерти! И почему она не такая, как Матильда, а? Вот Матильда была умницей – полюбила не какого-то там маньяка-психопата из темных магов, а воплощение света и оптимизма, князя Андре Волкова! Вот бы и Ольга могла влюбиться в Гельмута, а?

Наверное, надо все же попросить у Лизы приворотного для себя. Вдруг хоть какое-то да подействует!

– О чем задумалась, Оле? Неужели выбор между пирожным и штруделем такой сложный? – слегка подначил ее Гектор.

Ойкнув, Ольга уставилась в открытое перед ней меню и ткнула наугад.

– Вот, я буду…

– О, юная мефрау желает наш фирменный штрудель с маком и ванильным мороженым! – невесть чему восхитилась дородная фрау в крахмальном фартуке с оборочками.

Ее Ольга тоже только заметила. Вот до чего довели проклятые Д`Амарьяки! Еще немного, и начнет на улице врезаться в столбы!

– Мне такой же, дорогая фрау Грета, – улыбнулся хозяйке кондитерской Гектор. – А прекрасной Элизе – малиновое пралине со взбитыми сливками и шоколадом.

– Прекрасный выбор! – еще сильнее восхитилась фрау и обратилась к Фифе: – А вам, мадемуазель?

– А для мадемуазель – пирожные ассорти, – не дожидаясь ответа Фифы, которая замерла над красивыми картинками пирожных, распорядился Колин. – Мне же вишневый штрудель. Два. И шамьет с пенкой на всех.

– Конечно, юные господа! Мгновение, всего мгновение! – просияла фрау и унеслась.

Только тут Ольга обратила внимание, что гэльсы выбрали столик в глубине террасы, скрытый вьющимися розами. И что через столик от них расположились два господина подозрительно непримечательной наружности, а еще двое с интересом рассматривают вывески поблизости. Наверняка где-то неподалеку еще человек пять-шесть. Бдят и караулят. То ли чтобы никого не убили, то ли чтобы взять злоумышленников с поличным.

Эх. А она так надеялась, что студентам Академии не полагается охрана в количестве батальона! Мечты-мечты.