Строптивые фавориты

Впрочем, потеря должности ничуть не огорчила Мари. Ее положение при дворе было еще более прочным, нежели при жизни де Люиня, когда фортуна в любую минуту могла повернуться спиной к фавориту. Собственно, лишь преждевременная смерть спасла его от опалы. Теперешнее же положение жены одного из первых вельмож королевства, родственника иностранных принцев, приятеля короля, было непоколебимым. Ныне к ней обращались не иначе как «ваше высочество». Даже предводитель мятежных гугенотов теперь приходился ей родней. К тому же она теперь набралась достаточно опыта в любовных делах, чтобы завлечь в свои сети любого мужчину.

Казалось, ссылка и второе, во многом вынужденное, замужество, должны были остепенить Мари, но ничего подобного. Она вновь оказалась в кругу друзей королевы, принцессы де Конти, мадмуазель де Вернёй (теперь герцогини д’Эльбёф) и мадам дю Верне, и тотчас же начала побуждать королеву к галантным похождениям. Сама обстановка при дворе способствовала этому – культ любви, балеты, песни, стихи. Эти дамы были молоды, красивы, замужем за мужчинами, к которым не испытывали любви, но жаждали ее всем сердцем и телом. Положение Анны Австрийской было сложным, ибо статус королевы обрекал ее на целомудрие, а религиозность и гордость испанской инфанты не позволяли перейти опасный рубеж. Мари же, познавшая радость греховной плотской любви с де Шеврёзом еще при жизни мужа, жаждала умножить свои победы и приобщить к этому опасному и упоительному занятию свою подругу. Недаром ей приписывали это краткое, но емкое высказывание, ставшее своеобразным девизом ее жизни:

– Я не люблю невинных удовольствий.

22 февраля 1623 года в Лувре давали очередной балет. Король Людовик XIII предпочитал этот вид развлечений всем прочим и, невзирая на свою прижимистость, не жалел денег на него. Он сочинял либретто для представлений и, не будучи искусным танцором, добросовестно исполнял второстепенные роли. Несмотря на нередкие покушения на жизнь монарших особ, любой прилично одетый человек мог прийти в Лувр, дабы поглазеть на эти представления, оформленные с необыкновенной пышностью и по последнему слову театрального оборудования, выписанного из Италии. На все эти чудеса пришли подивиться два молодых человека, находившихся в Париже по пути из Лондона в Мадрид. Лишь немногим было известно, что этими двумя дворянами, путешествовавшими инкогнито, были наследник короны Англии, принц Уэльский Карл, и фаворит его отца, короля Иакова I, в ту пору пока еще граф Бекингем. Именно в тот вечер на Бекингема произвела потрясающее впечатление жена короля Анна Австрийская, пребывавшая в расцвете молодости и красоты.

Высокопоставленные гости

Для описания подробностей стремительной головокружительной карьеры провинциального дворянина Джорджа Вильерса отсылаю читателей к моей новелле «Красавец Бекингем – неотразимый и неукротимый» в книге «Любовь по-французски». К 1623 году он уже безраздельно царил в сердце немолодого хворого короля Иакова и сумел подчинить себе принца Карла, который поначалу питал к нему ярко выраженную нелюбовь. Невзирая на молодость, Бекингем уже стал законченным вельможей. Началом своей карьеры он был обязан исключительно своей красоте, которая покорила короля Иакова, обладавшего ярко выраженными нетрадиционными наклонностями. Но недаром мать Джорджа шла на все жертвы, чтобы дать ему хорошее образование, включавшее также пребывание во Франции. Он был неглуп и отточил до совершенства все качества, требуемые для идеального придворного: был прекрасным наездником, фехтовальщиком, игроком в мяч, отлично разбирался в лошадях, собаках и охотничьих птицах. Что же касается искусства царедворца, то он танцевал с непередаваемым изяществом, выражался с изысканным красноречием, умел ухаживать за дамами и точно знал, кому, что и как сказать. Его мать, прибегнув, прямо скажем, к весьма нечистоплотной уловке, женила его на одной из самых богатых невест Англии, Кэтрин Мэннерс. Это была совершенно ничем не примечательная особа, по уши влюбленная в мужа и обожавшая его как некое верховное божество. Обладая хорошим вкусом и неограниченными средствами, Бекингем со временем научился разбираться в искусстве и, как это было принято у истинных вельмож, стал претендовать на роль мецената и коллекционера.