Струги на Неве. Город и его великие люди

Вот и выходило, что Горну оставалось надеяться только на беспощадного Граве, который самыми жёсткими мерами поддерживал дисциплину в осаждённом Нотебурге, и на крепкие ещё стены Нарвы, в которой, кстати, не было ни одного русского – им разумно запретили там селиться. Именно в Нарву вскоре прибудут подкрепления, которые, в этом барон не сомневался, пришлёт его дядя – фельдмаршал граф Горн. Представители могущественного рода всегда руководствовались железным правилом: не бросать своих!

– Скажите, а мы действительно вернёмся? Если этот могущественный патриарх отправит ещё войско… – в нерешительности захрустел пальцами Томас Киннемонд, невольно прерывая размышления губернатора.

– Этот могущественный патриарх, думаю, послал свой предпоследний резерв, – самодовольно улыбнулся барон Горн. – Битвы за Дерпт и богатейшую Ригу потребуют максимального напряжения сил – и все они будут предоставлены царю Алексею. Когда на кону такие призы, как Рига и море, никто не позволит – даже Никону – отвлекать войска для сражений в этих болотах за какую-то маленькую речку Неву. Это нужно только патриарху. А у него сейчас и без потёмкинских дел забот хватает. В отсутствии царя Никон управляет страной, почти все бароны и губернаторы которой его терпеть не могут. К тому же он опрометчиво, очень не ко времени, затеял проводить перемены в их богослужениях. А это, при благоприятных обстоятельствах, может привести даже к мятежу части попов и знати, что было бы для нас крайне выгодно. Полвека назад Швеция неплохо нажилась на раздорах московитов. Как итог – мы с вами сидим и беседуем на бывшей царской территории. Так что как генерал я вполне понимаю Потёмкина, который хочет вернуть своему государю его лен, но как швед и подданный Короны буду всячески этому препятствовать. Впрочем, пока русские не увязли в этой войне, не стоит дразнить гусей, и сейчас мы произведём ретираду. А потом получим подкрепления – и сбросим русских в Неву, на корм рыбам. Согласны?

– Конечно, – признавая правоту Горна и, видимо, всё для себя решив, встал и поклонился Томас Киннемонд.

– Вот и славно, а то заболтался я с вами. Впереди тяжёлый день, – быстро протянув руку к столу, схватил ближайшую бумагу и протянул шотландцу губернатор.

– Это вам на подпись уже готовое решение, – объяснил барон Горн. – Подождём, пока старина Граве измотает московитов своими вылазками – и ударим. А Нотебург они не возьмут. Для этого Никону надо было посылать весь свой полк, а заодно – инженеров, которых у русских, по моим данным, нет. Тогда бы шансы Потёмкина возросли. Поверьте, я знаю, о чём говорю. Мой покойный отец брал эту крепость, когда она называлась О-ре-шек.

– Извините, гере генерал-губернатор, но лет пятьдесят с лишним эту крепость действительно взяли. Но – измором, – уточнил офицер. – Это известная история: почти все русские умерли от голода и болезней. И когда ваш уважаемый отец…

– Хватит воспоминаний! – недовольно оборвал умелый интриган коменданта, слишком углубившегося, по мнению барона, в историю. – Подписывайте бумагу! Или вы уже раздумали?

– Нет, нет, гере генерал-губернатор!

Подполковник Киннемонд обмакнул перо в чернильницу и размашисто поставил свою подпись под приказом гарнизону оставить Ниеншанц и выступить к Нарве, уничтожив артиллерию и предав огню запасы зерна.

– А теперь пройдёмся, – предложил Густав Горн. – Тем более, что вам надо отдать распоряжения подчинённым.

Первым, кого они встретили за дверью, был мушкетёрский лейтенант, остановленный здесь Игнациусом, который сам куда-то подевался. Офицера Киннемонд послал с приказом готовить войска к выступлению.

– Также пошлите солдат объявить обывателям, что им надлежит, взяв только самое необходимое, очистить до полудня Ниеншанц и двигаться к Нарве, – приказал ему также Горн. – И пусть не мешкают, если, конечно, хотят проделать долгий путь под охраной шведской армии. Кого сможем – по пути возьмём на суда. Я на минуту задержусь, дам распоряжение Игнациусу и вас нагоню.

– Где вы, гере бездельник? – громко позвал слугу губернатор.

– Я здесь! – влетел в тот же миг камердинер.

– На столе лежит ещё один запечатанный конверт. В нём – письмо гере Мёрнеру. Отнесёшь немедленно. На словах передашь всё, что здесь подслушал… Не зли меня, лучше молчи, – замахал руками Горн. – Ты всегда подслушиваешь. Скажи от меня: пусть немедленно берёт всё самое ценное. Мы с ним отбудем на моём судне, которое стоит в известном тебе месте. Проводишь гере президента с его домочадцами на пристань, поможешь погрузиться. Не стоит доверять нести ценные вещи солдатам, возьми их сам. Не переломишься! Понял?

– Да, гере губернатор!

– Потом вернёшься сюда и отнесёшь на судно мой сундук. И учти, без перемены платья я до Нарвы как-нибудь доплыву, а вот ты, если не взойдёшь на борт до полудня, потопаешь за солдатами пешком.

– Смилуйтесь, гере… – начал было камердинер, но барон сердито прервал его причитания:

– Беги, время дорого!

Выпроводив Игнациуса, губернатор с удовольствием выпил ещё одну рюмку ликёра, вышел на улицу и быстро нагнал коменданта.