Субмарин

Но он не бросается освобождать меня. Вместо этого он выпутывает из китовьей упряжи толстый канат, привязывает его к моему столбу и, невзирая на то что кит активно сопротивляется, затягивает его покрепче. Зверь ведет себя очень беспокойно, я не видела его таким, даже когда мы пересекали мертвую зону. Он упрямится, от его рывков металлический столб трясется и на моей спине вспыхивают новые раны.

Что всё это означает? Да, я счастлива, что Шесть-Пальцев наконец приплыл, что он не забыл обо мне. Но в то же время я страшно зла, что он приплыл только сейчас. Я просто невероятно зла. Скажем прямо, я в такой ярости, что выцарапала бы ему глаза. И в то же время мне так хочется поцеловать его. Это какое-то безумие.

Я снова начинаю метаться в попытках вырваться, так яростно, что веревки на моих руках затягиваются еще туже. Маленькое-Пятнышко тоже мечется туда-сюда, раскачивает столб и издает болезненно громкие щелкающие звуки, такие громкие, что от них появляется эхо. Его хвост взметает со дна вихри песка, и мы погружаемся в белое песчаное облако. Рыбы, которые до этого еще надеялись урвать от меня кусочек, теперь бросаются врассыпную.

Шесть-Пальцев наконец-то достает нож и возится с моими путами. Похоже, это сложнее, чем можно было ожидать. Он всё пилит и пилит, дергает и тянет, один раз даже случайно задевает меня, но продолжает пилить. Проходит целая вечность, прежде чем веревки наконец поддаются и я снова оказываюсь на свободе.

Теперь руки свободны у нас обоих, и мы можем говорить.

– Нужно скорее бежать отсюда, – объясняет мне Шесть-Пальцев, когда я поворачиваюсь к нему. – Отец убьет нас обоих, когда узнает, что я сделал. Но я… я не мог бросить тебя здесь!

– Приятно это слышать, – отвечаю я, потирая запястья.

Я ныряю на дно, мне обязательно нужно поближе рассмотреть веревки, которыми меня связали. Это плетеные ремни из какой-то невероятно прочной кожи, не знаю, какому зверю она принадлежала. Мне никогда в жизни не удалось бы освободиться самой.

– Что это еще за наказание? – спрашиваю я, выпуская ремни из рук. – Вот так вот привязать человека к этой штуковине и…

– Это смертная казнь, – с серьезным видом отвечает Шесть-Пальцев.

Я, конечно, и так это подозревала. И все равно то, что он говорит, – шок для меня.

– Но за что?

 – спрашиваю я. – Что я такого сделала?

– Ты вызвала его гнев.

– Его гнев? Но чем? Это же бред какой-то!

Шесть-Пальцев кивает.

– Король очень, очень умный человек. Но в то же время и совершенно безумный. – Он нетерпеливым жестом показывает в сторону кита. – Пойдем. Нам нельзя терять время. Нужно как можно скорее убираться отсюда.

Чертовски хороший план! Мы поспешно садимся на Маленькое-Пятнышко и надеваем страховочные петли.

– И куда мы теперь? – спрашиваю я.

Шесть-Пальцев качает головой.

– Об этом подумаем после. Для начала просто как можно дальше отсюда.

Он наклоняется вперед, отвязывает удерживавший кита канат и легким хлопком дает ему команду плыть. И Маленькое-Пятнышко срывается с места, но в то же время не перестает щелкать, словно протестуя против приказа Шесть-Пальцев.

Тут я замечаю: то, что поначалу казалось мне эхом, на самом деле – щелканье других китов, доносящееся до нас откуда-то издалека. И мы оба понимаем: это не просто оживленная болтовня, это призыв. Маленькое-Пятнышко, услышав его, внезапно делает крутую петлю и устремляется в точности в том направлении, куда уплыли Серые Всадники! Иными словами, прямиком в мертвую зону.

Я теряю остатки оптимизма, когда вижу, что Шесть-Пальцев впадает в панику точно так же, как и я. Он больше не гладит Маленькое-Пятнышко, не хлопает по его бокам – нет, он колотит кулаками по голове кита, со всей силы. А кит не обращает на него вообще никакого внимания. Я хватаю Шесть-Пальцев за руку, чтобы заставить его взглянуть на меня.

– Давая спрыгнем, –

предлагаю я.

Он качает головой.

– Нет. Нам нужен кит. Без него они нас догонят.

– Но зачем кому-то за нами гнаться? Никто же не знает, что мне удалось сбежать.

– Да, но они уже заметили, что меня нет.

Я хватаюсь за ремень, готовясь сбросить его с себя.

– Тогда я спрыгну одна.

Как же больно принимать это решение. Снова одна. Всегда, всегда я одна. Как мне это надоело.

Шесть-Пальцев удерживает меня, снимает мои руки с ремня.