Суд времени. Выпуски № 35-46

Фидель пишет: «Единственное, что мы собирались сделать, товарищ Хрущев, это готовиться к борьбе. На Кубе было только одно волнение — волнение битвы. И я видел слезы в глазах многих людей, кубинцев и советских, которые готовы были умереть за независимость, удивленных неожиданным решением о выводе войск. Вы даже, может быть, и не понимаете уровня патриотизма кубинского народа, с которым он был готов защищать свою Родину».

Так вот, речь шла о защите своей Родины, наземной защите, а не ударе ядерном. Так что это документальное свидетельство, просьба здесь не перевирать.

Павленко: Нет, Вы знаете, я Вас попрошу. Если Вы писали книгу о Кастро, то Вы, наверное, знаете замечательную публикацию в источнике из архива Президента Российской Федерации, относительно шифрограмм Алексеева и его встреч с Фиделем Кастро, которые были адресованы лично Хрущеву. Он там совершенно открыто пишет о том, что Фидель Кастро, действительно, очень был взволнован относительно тревожных телеграмм, которые он не посылал. Там был свой конфликт. Но, тем не менее, он /Алексеев/ пишет, что он /Кастро/ готов идти, в связи с непредсказуемостью, до последнего. Более того, как Вы объясните, например, тот факт, что в 1983 году, Рауль Кастро, через 10 лет — в 1993 году, вынужден был признать, что в 1983 году, Советский Союз, /вел?/ совершенно секретные переговоры. Они /СССР/ уведомили правительство Кубы в том, что они выходят из военного вот этого альянса помощи Кубе в случае вторжения на её территорию.

Почему в 1983 году Советский Союз снял с себя обязательства защищать кубинскую территорию в результате американского вторжения? Можете ответить?

Макарычев: Я Вам скажу. В истории российско-кубинских, советско-кубинских отношений, было на самом деле несколько мини-кризисов. Один из них был в 1979 году, когда Фидель председательствовал в Движении Неприсоединения. Кстати когда Москва, Кремль, ввёл войска в Афганистан, не поставив в известность Фиделя, как Председателя Движения Неприсоединения, а Афганистан был одним из столпов ДН /Движения Неприсоединения/.

Второй момент, о котором Вы говорите, произошел в 1982 году. Когда действительно, Рауля пригласили на заседание Политбюро — это не была никакая телеграмма. Его пригласили на заседание Политбюро…

Сванидзе:

Если можно, короче.

Макарычев: И сказали, что Вы отныне не можете рассчитывать на силу. И тогда было создано Народное ополчение. Сейчас, в принципе, Народная милиция. Сейчас, под знамена может быть 3 миллиона человек эвакуировано /рекрутировано/. Но это объяснялось сугубо теми политическими играми, которые были в Вашингтоне. Это был некий американский аспект.

Сванидзе: Нет. Спасибо. Спасибо большое. Но здесь совершенно очевидно. Разумеется, какие-то игры были в Вашингтоне, это понятно. Какие-то игры были на каждой стороне. Но отношения, и вы это подтверждаете — фактически, здесь, честно говоря, я между вами не вижу противоречий — что отношения между советским руководством и руководством кубинским были очень непростыми.

После короткого перерыва мы продолжим слушания.

Сванидзе: В эфире «Суд Времени». Вопрос сторонам: «Растет или падает влияние Кубы на современный мир?»

Пожалуйста, сторона обвинения. Леонид Михайлович, Вам слово. Ваш тезис, Ваш свидетель.

Млечин: Тут обсуждался вопрос, почему советское руководство, в конце концов, сказало, что не будет защищать Кубу. Но тут и ответа искать не надо. Доказательство № 32.

Материалы по делу.

Из книги Карена Брутенца «Тридцать лет на Старой площади»: «Кубинцы нередко подталкивали нас к разного рода радикальным шагам. Вспомним, насколько неудобно чувствовали себя наши лидеры, особенно послехрущевские, с Кастро, сколько неприятных минут он им доставил. Пусть это долго не произносилось вслух — советское руководство для себя практически решило, что в случае прямой атаки на Кубу, защищать её не будет».

Млечин: Леонид Юльевич, с Вашей точки зрения, влияние Куба оказывает на Латинскую Америку?