Суданская трагедия любви

Джозеф что-то говорит им. Они улыбаются. Я прихожу в себя от испуга и, быстро оценив ситуацию, тоже выхожу из машины и быстро делаю кадры фотоаппаратом. Увидев мою камеру, воины замирают в воинственных позах. Почти все они молодые, совсем мальчишки, но уже высокие с рыжеватыми от мытья в коровьей моче короткими волосами на головах. Дарю им два значка, не представляя, куда они их денут. Но те, кому достались значки, хорошо знают, что с ними делать. Они вкладывают их на головы, поместив среди курчавых волос.

Халима зовёт, и мы с Джозефом садимся в машину. Джозеф объясняет, что это отряд молодых воинов племени, которых обучают, как останавливать машины, когда будет в том надобность. Они знают, что война кончилась, но готовятся на тот случай, если арабы придут снова. Это пояснение меня очень интересует, и, пока мы едем, я записываю его в блокнот. Халима улыбается, уверенно ведя машину. Я опять думаю, что надо обязательно купить в Москве автомобиль. Халима привыкла ездить на машине.

Мы едем в управление аэропорта, которое, как оказалось, находится в Вау, где Халима берёт отложенные ей билеты. Затем Халима ведёт меня прямиком в находящийся по соседству ювелирный магазин, где уже ждут нас Джозеф с Ритой. Я ничего не понимаю, а Халима говорит:

– Дедушка покупай тебе и мне кольцо. Посмотри здесь.

Я ошарашен, но смотрю на прилавок. Там в витрине много разных золотых колец. Я растерян и говорю, что не знаю, какое выбрать. Тогда Халима сама выбирает широкие кольца и показывает на них продавцу. Тот просит мою руку и руку Халимы, смотрит на них оценивающим взглядом и через минуту протягивает кольца. Я примеряю – точно по пальцу. Продавец угадал. Так же было и с Халимой. Мы снимаем кольца, продавец укладывает их в коробки. Джозеф протягивает банковскую карточку для оплаты и забирает кольца, затем передаёт их Рите, она прячет в сумку.

Выходим из магазина и идём к машине.

– Сейчас едем каниса, – говорит Халима.

– О кей! – соглашаюсь я, поскольку мы ещё днём запланировали посетить их старого друга Фильберто, у которого я собираюсь тоже взять интервью.

Каниса, или католическая церковь впечатляет меня вблизи своими размерами и красивой отделкой. Мы входим через главные двери, но из прихожей ведёт лестница на второй этаж. Мы поднимаемся по ней и, нажав на кнопку звонка, входим в раскрывшуюся дверь квартиры. На пороге нас встречает одетый по европейски в костюм пожилой мужчина. Он радостно обнимает пришедших, а мне протягивает руку, представляясь:

– Фильберто. Я уже знаю о вас. Знаю, что вы журналист из Москвы. У меня были раньше друзья из Советского Союза. Мы очень дружили.

Говоря это, он усаживает нас на стулья и предлагает чай. Я включаю диктофон. Мы сидим за столом, за чашками чая и Фильберто говорит, посмеиваясь радостно воспоминаниям, о том, как он с мальчишками ловил по двору свинью, чтобы отдать русским, которые боялись покупать мясо на рынке из-за того, что оно всегда там облеплено мухами, как ездили на охоту и всегда делились добычей, кто бы не убил газель или зайца.

Спрашиваю Фильберто о его отношении к арабам. Он посерьёзнел и стал говорить о недобрых законах мусульман, о том, что все люди братья, но мусульмане по-другому это понимают, и поэтому с ними трудно. Он говорит о войне, которую ведёт его паства с мусульманским миром, но, что он желает всем добра.

Я достаю из дипломата матрёшку, самовар и дарю их Фильберто. Он приходит в бурный восторг и говорит, что таких сувениров у него нет.

И вдруг Халима говорит мне:

– Женя, мы можно обвенчаться здесь. Фильберто согласен.

Мгновенно я понял, зачем мы поехали в канису: не для того, чтобы я взял интервью, а для того, чтобы обвенчаться и тем скрепить навечно наш союз. Я никогда не был верующим человеком, меня не крестили в детстве, я настоящий атеист. Но я люблю Халиму и готов пойти на всё ради её любви. И я отвечаю ей тоже на русском языке:

– Милая Халима! Я не верю в бога, но я люблю тебя и, если тебе хочется, мы обвенчаемся с тобой. Это единственный способ сегодня сделать наши отношения официальными. Я хочу быть твоим мужем. Давай обвенчаемся.

Все присутствующие по счастливому лицу Халимы поняли только одно, что я согласен на венчание и радуются вместе с нею. Мы спускаемся по лестнице, входим в огромное, но скромно украшенное помещение, где за алтарём становится Фильберто, и происходит наше венчание. Мама Халимы достаёт кольца, и мы с моей невестой надеваем их друг другу на пальцы и целуемся. Фильберто достаёт откуда-то бокалы, а Джозеф, словно фокусник, достаёт из сумки Риты бутылку шампанского. Мы выпиваем, и я становлюсь в понимании родственников и самой Халимы её настоящим мужем.