Суданская трагедия любви

Сегодня утром ртуть в термометре опустилась до двадцати трёх градусной отметки. Представляешь, какой холод? Но днём повысилась. Сейчас, когда я пишу письма, то есть в семь часов вечера, температура тридцать градусов. Третий день облака на небе превращаются в тучи. Третий день время от времени проливается дождь. Два дня он шёл около полудня, а сегодня в самый раз, когда мы были на рыбалке. Сначала довольно интенсивно посыпались крупные капли, но минут десять. Мы не уходим со своего мостика на реке. Где-то громыхал гром, и на нас наплывала огромная синяя туча. Я её сфотографировал, но мы продолжали ловить рыбу. Я поймал двух большущих розоватых карасей, несколько краснопёрок и маленьких карасиков. У Николая дела шли лучше.

Но потом клёв кончился. И тут задул ветер, заходил волнами тростник на противоположном берегу и хлынул неожиданно ливень. Мы едва свернули удочки, схватили ведёрки с рыбой, которые тут же наполнились водой, и пошли домой, буквально прорываясь сквозь сплошную стену воды. Такого ливня я ещё никогда не видел.

Что мы промокли до нитки — это не то слово. Нас самих можно было выжимать и выкручивать от воды. Час обсыхаю.

На этой оптимистичной ноте позволь закончить письмо. Что-то нет от тебя писем. А я жду.

Твой Юджин».

Тот факт, что письмо писалось в марте, и именно тогда начались дожди, меня успокоил, поскольку я не взял с собой зонтик. В декабре, очевидно, дожди ещё не идут, судя по декабрьскому письму. А я лечу в декабре. Ну, а то, что в Вау взорвали бомбу, так это говорит об отношении южан к северу Судана. Сейчас, после их разделения, бомбы не должны взрываться, как мне кажется. Мысленно переношусь опять на Украину. Там всё как раз в стадии возмущения. На майдане бросают коктейли Молотова, взрывают петарды, жгут автомобильные покрышки. Там не говорят об отделении, но стремятся к смене власти. Я, в сущности, тоже за смену власти, но не фашистами. А то, что происходит в Киеве, иначе, как фашизмом не назовёшь.

Хочется позвонить в Киев, но из самолёта, летящего в тысячах километрах от адресата, такое не получится. Беру следующее письмо. Осталось ещё два. Надеюсь успеть прочитать до прибытия в аэропорт. Читаю.

«Юг, и снова Юг Судана.

Здравствуй, Джо!

Ну, наконец-то получил от тебя письмо. Оно меня обескуражило. Ты почему-то думаешь, что я влюблён то в Татьяну, то в Риту. Но это совершенно не так. Это говорит о том только, что ты невнимательно читаешь мои письма. Я прошу обратить внимание на начало писем, во-первых. Во-вторых, Татьяна уже почти официально выходит замуж за Сэбита. И на днях после пуска в эксплуатацию лесопильного завода она улетает, чтобы потом вернуться к Сэбиту. И, в-третьих, Рите всего шестнадцать лет. Она ещё девчонка. И то, что я её учу русскому языку, а она меня арабскому, ни о чём не говорит. Мы просто дружим. Все твои подозрения пустое. Лучше почитай о грандиозном событии, которое произошло. Я имею в виду сдачу в эксплуатацию лесопилки. Это мероприятие настолько важно для Судана, что по этому случаю сюда прилетел президент страны Судан Джафар Нимейри.

Мы ждали, что на это мероприятие прилетит наш посол или в крайнем случае кто-то из ГКЭС (на всякий случай расшифровываю аббревиатуру: Государственный Комитет по экономическим связям), но наши надежды не оправдались. Как нам стало известно, приглашение им было передано по радио, и наши официальные лица отказались принимать его в таком виде. Так что встречали мы только президента.

Повсюду висят лозунги и транспаранты. Дорога к лесопильному заводу выложена по бокам камнями. Они аккуратно побелены. Вокруг аэропорта масса грузовых машин, заполненных людьми. Все легковые машины поставлены на территории аэропорта. Заезжаем и мы всей компанией на тойоте. Препятствий никаких, хотя везде стоят военные. Идём к аэродрому. Вдоль прохода, образуя коридор, стоят полицейские в зелёных мундирах. Среди них одна женщина в такой же форме.

Нас, видимо, как белых, которые в этой стране в качестве гостей, ни о чём не спрашивают и не задерживают. Я спокойно фотографирую. Президент должен прилететь из Джубы, где он был на открытии моста через Нил. Прилёт намечен на 10 утра. За полчаса до назначенного времени нас и других гостей пропускают на поле аэродрома. Туда уже пускают не всех, но мы проходим. В три ряда выстраиваются солдаты с автоматами наперевес. Посреди поля стоит небольшой помост, накрытый ковром. Возле него по углам становятся на караул четыре солдата.

Все готовы к встрече, но с опаской посматривают на небо, по которому плывёт огромная чёрная туча. Она нависает над нашими головами. Грохочет гром, сверкает молния, идёт дождь. Как не вовремя. Я быстро сориентировался и предложил сесть в находящийся поблизости лэндровер. Нам разрешили, и мы наблюдаем сильнейший дождь из окна.