Суданская трагедия любви

Однажды, сев на своё место, я с ужасом увидел совсем рядом ползущего вдоль стены огромного тарантула. Соседство не из приятных. А произошло это так. Во время одного танца, на который приглашён был и я, неожиданно погас свет. А ночи, надо признаться, здесь тёмные. В ту же секунду вдоль всей ограды зажглись карманные фонарики. Это полиция обеспокоенно искала предполагаемых врагов. Ну что ж, беспокойства не были лишены основания. В здешних краях ожидать можно было чего угодно. Однако всё в этот раз обошлось благополучно. Свет включили и продолжались танцы. И именно в этот момент я увидел тарантула.

Но об этом быстро забываешь. Приглашая на танец, девушки бросают на тебя мимолётный взгляд и тут же почему-то отворачиваются, что, в общем-то, и вызывает сомнения, тебя ли пригласили. Однако к этому мы начинаем привыкать.

Через два дня снова приём. Теперь уже у директора лесного департамента. Он организовал его по случаю отъезда русских специалистов, работавших на строительстве лесопильного завода. Приём был в его новом доме, тоже на воздухе, но не на дворе, а на открытой веранде.

Погода была великолепная без изнуряющей жары. Всего пять-шесть столиков. За каждым по четыре кресла. Моё кресло подо мной неожиданно ломается, и его тут же заменяют другим. Приносят виски и лёд. Сам директор лесопильного завода Байпас разносит закуску: хлеб, сыр, яйца. Это было хорошо. Байпас, стоя посреди веранды, произнёс речь. Татьяна переводила. Затем произнёс речь важный гость — комиссионер из Джубы. С ответным словом выступили Анатолий Иванович и Павел Васильевич. Потом пили и закусывали. А через некоторое время пригласили в дом, где усадили за большой стол с яствами, и там мы хорошо поели. Снова вышли на веранду и оставались там за полночь.

На следующий день наша русская бригада улетела в Хартум, и остались мы с Николаем и его семьёй одни русские на весь юг Судана. Хотя я не владею информацией. Может, ещё кто-то где-то работает из русских.

С нашим контрактом целый краковяк. То думаем, что продлят, то нет. Сегодня получили письмо из нашего торгового представительства в Хартуме. Сообщают, что директор завода Тумбара отказался продлевать контракт. А нам он сегодня сказал, что пошлёт письмо на продление. Дурит, наверное. Но меня оставляют в Хартуме переводчиком на строящемся объекте. Там буду знакомиться с центром Судана и, конечно, информировать обо всём тебя.

А пока до свидания!

Твой друг Юджин».

Дочитал письмо вовремя: стюарды подвозят на тележке пищу. Она вполне европейская — сыр, колбаска, салат и отдельно горячее — мясо с рисом. Дают и маленькие бутылочки красного вина. Бросаю взгляд в иллюминатор. Летим высоко. Внизу едва виднеются языки пламени. Это горит саванна.

Разворачиваю столовый прибор — нож, вилка, чайная ложка, наливаю в пластиковый стаканчик вино, чокаемся с соседями, провозгласив тост за успешный полёт, и приступаем к трапезе. Завершаю наскоро еду стаканчиком кофе, сдаю посуду и берусь снова за письма. Очень хочу успеть прочитать до конца полёта. Предпоследнее письмо начинается с описания погоды.

«Люблю грозу в начале мая,Когда весенний, первый гром,Как бы резвяся и играя,Грохочет в небе голубом.

Ну, и погодка, я тебе доложу. Дождь. Но тут дожди не то, что у нас. Тут в голову не могут не придти строки Тютчева.

Дождь в Судане, хоть и снижает температуру на несколько градусов, но не приносит с собой ту щемящую душу свежесть, ту радость и веселье сердца, то неизбывное ощущение нового, прекрасного, что только и позволяет сказать восторженно:

Гремят раскаты молодые,Вот дождик брызнул, пыль летит,Повисли перлы дождевые,И солнце нити золотит.

Дождь в этих местах, хоть и радует, но он тяжёлый от окружающей жары. Под ним не хочется скакать и прыгать, крича во всю мочь:

Дождик, пуще!Дам тебе гущи,Хлеба каравай,Хоть весь день поливай! …Дождик, дождик, припусти,Побежим мы за кусты!За кустами гуща,А ты, дождик, пуще!

Уж дождь дождем,Поливай ковшом:На Иванов и Алён,Чтоб посеяли весь лён.

А так у нас весело распевают в дождь.

Здравствуй, Джо!

Пусть тебя не удивляет такое начало письма, которое, как и во всех моих письмах тебе, имеет свой смысл. Просто я люблю нашу Россию и её традиции. Каждый день думаю о ней. Ни за какие коврижки не остался бы здесь навсегда, как это собирается сделать Татьяна. Такая уж у меня помнящая Родину натура. Но уж коли зашла речь о традициях, расскажу ка я тебе о местной свадьбе, на которую нас на днях пригласила Рита от имени своего отца.