Суданская трагедия любви

Вот не выдержали и солдаты. Ряды и караул разбежались. Люди, сидящие в грузовиках, продолжают в них оставаться. Им некуда деться, да и места потом займут другие. К счастью, дождь скоро кончился. Мы вылезаем из машины. Всё начинают приводить в порядок. Выстраивают гостей в одну линию. Мы оказываемся в середине цепочки. К нам пристраивают итальянцев. Туча ушла, но не жарко. Около одиннадцати часов люди, сидевшие в грузовиках, начали кричать и махать руками. Они первыми заметили появившуюся в небе точку.

Небольшой самолёт делает разворот над полем и идёт на посадку. Останавливается точно в назначенном месте. Открывается дверца, выбрасывается лестница, по ней сбегает какой-то человек, и за ним с поднятыми приветственно руками, одетый в военную форму, в фуражке появляется президент Нимейри. Народ кругом ликует. Я у самого самолёта. Спешу снять побольше и получше. Удивительно, что меня не остановила охрана, только внимательно смотрела на меня. Потом возвращаюсь на своё место.

Президент с самолёта быстро подошёл к помосту, взбежал на него и восторженно поднял обе руки над головой, приветствуя ликующий народ. Заиграл гимн, и Нимейри вытянулся, поднял руку к козырьку развёрнутой вперёд ладонью. Отзвучали последние звуки гимна. Президент в сопровождении свиты пошёл к гостям и стал здороваться со всеми за руку. Рядом один из сопровождающих представляет каждого президенту. До прибытия самолёта он обошёл всех гостей, спрашивая, кто откуда. Вот такой простой процесс.

Я, пожимая руку президента, вежливо произнёс стандартную фразу «Happy to see you» и отскочил назад, чтобы сфотографировать его. Нормально получилось.

Закончив здороваться с длинной вереницей гостей, Президент пошёл к стоящим по команде смирно солдатам. Небольшой оркестр заиграл марш, и президент с рукой, приложенной к козырьку, стал медленно обходить все три ряда солдат. При этом он как-то странно шёл, подтягивая оставшуюся сзади ногу, приставляя её к передней и потом выбрасывая её же вперёд. Всё это в такт маршу. Необычно для нас, но интересно. У каждого народа свои обычаи. И это не единственный.

Президент садится в машину и едет на открытие лесопилки. Сначала под специально сооружённым навесом все уселись в кресла, а перед маленькой трибуной у микрофона стали выступать именитые люди, то есть министр, директор завода и так далее. Русские, под чьим руководством и надзором осуществлялось строительство, не выступали, и о них, кажется, ничего не говорили.

Между прочим, за две недели до этого торжественного пуска, на который уже пригласили гостей, президента, посольство, на заводе сгорел большой трансформатор. Фактически, это сразу устранило возможность работы завода и его пуска в работу в срок. Но никто не стал подробно выяснять причины аварии, не стали искать виновных. Никто не забегал, как мы привыкли в таких случаях. К счастью, на заводе был мощный генератор, установкой которого до того момента никто всерьёз не занимался. Пришлось нашим специалистам поднапрячься, и энергией завод обеспечили вовремя. И это не смотря на то, что работают здесь рабочие из рук вон плохо.

Я замечаю, что медлительность исполнения приказов и указаний здесь тоже обычай. Связано это, по-моему, с жарой. Переносить её действительно трудно. Она вынуждает двигаться медленно, как во сне. И спать хочется. Не удивительно, что люди все такие неповоротливые, инертные. Никто никуда не торопится, всё замедленно. Стрелки часов и те кажутся вялыми. Естественно, это откладывает отпечаток на всё и вся.

Люди обеспечены одеждой, потому что она во многих случаях им не нужна. Ходят в лохмотьях или почти без одежды, и вряд ли им хочется в такую жару надевать костюм. В костюмах или, скажем, в брюках и рубахах ходят главным образом те, кто имеет образование. У них вид более-менее нормальный. Остальные ходят в шортах, в порванных брюках, а жители вне города, чуть подальше от промышленных центров носят обычные повязки на бёдрах или вообще ничего.

Единственной заботой у них является пища. И хоть она дорогая, но так или иначе каждый питание себе находит. Раньше мне представлялось, что жителю племени стоит поднять руку к дереву, сорвать банан или ананас, и он будет сыт. Доля правды в этом есть, но небольшая. Например, бананов в диком состоянии, как и ананасов, я здесь не встречал. А на базаре они дорогие. Манго растёт повсюду и, когда созревает, стоит на рынке всего полпиастра. Это дёшево, и в сущности, тот, кто хочет, может найти и нарвать себе манго, сколько заблагорассудится. Но это единственное, что так доступно, и не способно насытить. Кроме того, манго поспевает периодами, стало быть едят его не постоянно.