Суданские хроники

Как уже говорилось, хроники были написаны (точнее, закончены) практически одновременно. Тем не менее и на их содержании, и на общем отношении к происходящим событиям заметно сказались различия между происхождением и традиционными политическими симпатиями и антипатиями их создателей. Ибн ал-Мухтар как бы завершал традицию, сложившуюся в семействе Кати — Гомбеле, издавна тесно связанном со второй сонгайской династией. Едва ли случайно то, что “Тарих ал-фатташ” представляет, так сказать, историю Сонгай по преимуществу. Именно Сонгайской державе посвящен основной ее объем, а краткие предшествующие экскурсы в историю Западного Судана дают как бы экспозицию к картине становления и расцвета могущества сонгаев. Отношение Ибн ал-Мухтара к марокканцам, конечно, было бы чрезмерно определять как оппозиционное, но и дружественным его никак не назовешь. Подчеркнутое бесстрастие, с каким говорится о бесчинствах марокканской солдатни, скорее похоже на неодобрение, нежели на стремление быть просто объективным свидетелем. Но ведь и реликтовое сонгайское государство в Денди не привлекает внимания повествователя. Совершенно очевидно, что для него Сонгай перестало существовать после разгрома марокканцами весной 1591 г. Последующая история его не занимает, вернее, занимает в той лишь мере, в какой надобно дать пояснения по поводу положения в родном городе автора — Томбукту. А в описании истории Сонгай главное внимание обращено, на социально-политическую сторону жизни общества; при этом неизменная преданность династии не мешает хронисту одновременно подчеркивать и свою принадлежность к тому самому слою правящего класса, который во внутренней политике доставлял аскиям

наибольшие хлопоты, — к духовно-купеческой аристократии. И ностальгические нотки в тексте говорят прежде всего о тоске по тем временам и порядкам, когда эта аристократия могла себе позволить говорить с властью фактически на равных: с марокканскими пашами и старшими офицерами-каидами

такие отношения были немыслимы. Как террористический режим правление завоевателей и их потомков-арма оставило далеко позади крутые меры сонни

Али, которые вызывали такое “благородное” возмущение факихов из семейства Кати. Репрессивные меры Али осуждает и Абд ар-Рахман ас-Сади. Однако его отношение к марокканцам, к марокканским властям существенно иное. Конечно, и он испытывает ностальгию по славному прошлому Сонгайской державы, это хорошо видно из текста. И все-таки ас-Сади прежде всего, если можно так выразиться, политик-практик: он добросовестно служит под началом пашей Томбукту, выполняет их достаточно ответственные и сложные дипломатические поручения. Он вполне интегрировался в новое общество; это, в частности, хорошо видно по той легкости, с которой он пользуется формулой ахл Дженне

('люди Дженне') и аналогичными ей для обозначения марокканской администрации в крупнейших городах Судана. Да и сфера интересов у ас-Сади другая, чем у ученых из семейства Кати — Гомбеле. Интересуясь главным образом социально-политической историей державы аскиев, последние рассматривали ее все-таки “из Томбукту” и “через Томбукту”, через отражение этой истории в судьбах города и его жителей. У ас-Сади, хоть он и был уроженцем Томбукту и относился к городу с большим благоговением, почти такое же место в хронике занимает Дженне, где он провел немало лет. И сама история Томбукту предстает в “Тарих ас-Судан” не столько в ее политическом аспекте, сколько как история культурная, во всяком случае, пока речь идет о домарокканском ее периоде. Однако политическая история оказывается полностью “восстановлена в правах”, как только хронист обращается к изложению событий марокканского времени. Активный политический деятель, причастный ко многим из важнейших акций пашей и их помощников на всей территории бывшей Сонгайской державы, ас-Сади не без основания считает современные ему политические и военные события на этом обширном пространстве заслуживающими ничуть не меньшего внимания историка, нежели такие же события правлений ши Али, ал-Хадж Мухаммеда I и его потомков. И “современность” занимает в его труде почти половину объема.