Судьба наизнанку

– А за это вам доблестных чекистов надо благодарить! – Андрей посмотрел на Олега, то кивнул, мол, отвечаю. После этого путы с Фёдора были сняты, он сразу стал растирать затёкшие ладони.

– При чём здесь работники НКВД? – удивился Лапин, слегка восстановив циркуляцию крови.

– Как при чём? – ответно удивился Рокотов, продолжая внимательно наблюдать за освобождённым железнодорожником, – а, вы, наверное, не в курсе. Макс, держи тропу, – приказал он подчинённому и тот бесшумно исчез за поворотом.

– Сначала ответь, что ты так задержался, – спросил Рокотов у Олега, – места здесь неспокойные, как оказалось.

Олег пожал плечами

– Нормальные места. Я с невестой поехал к её бабушке, познакомиться, – на ходу он стал корректировать все прошедшие приключения, – на самой границе времён нас чуть не утянуло неизвестно куда, но мы вырвались и всё-таки проехали в Долбино. А там не только бабушка оказалось, но и прадедушка с прабабушкой с остальными детьми. Ну и, – он слегка развёл руками, – сам понимаешь, после такой встречи быстро вернуться невозможно.

– Понятно, – протянул Андрей, – а он, – кивнул на Фёдора, – как раз прадедушка и есть?

– Да, – ответил за молчащего Фёдора Олег, – Фёдор Лапин, прадедушка моей невесты и дежурный по станции.

– Понятно, – повторил Рокотов, – поэтому он так сюда рвался.

– Что здесь случилось? – требовательно спросил милиционера Фёдор. Он посмотрел на поезд, добавил, – откуда здесь бронепоезд? Кто стрелял?

– Сразу так не расскажешь, – сотрудник Октябрьского ОВД колебался, рассказывать ли практически незнакомым людям всю подоплёку произошедших событий. Его раздумья прервал требовательный зуд вибросигнала сотового телефона.

– Третий, – ответил Рокотов в трубку, – есть. У нас один местный, дежурный по станции, один хохол с нашей стороны, тот самый, кто с чекистом к дрезине приезжал…. Есть, – он нажал кнопку отбоя.

– Я не хохол, я – русский, – возразил Олег.

– Русский, русский, только украинский, – непонятно сказал Андрей, закидывая автомат на плечо, – Макс, сворачиваемся!

Через мгновение из-за поворота вернулся рядовой Макс, настороженно оглядев распутанного Фёдора и спокойно стоящего Олега. Автомат он держал правой рукой, накрутив свободную часть ремня на предплечье.

– Пошли, – махнул рукой в сторону станции Рокотов и, не дожидаясь остальных, уверенно двинулся по тропинке. За ним направился Фёдор, всё время оглядывая замерший у перрона бронепоезд, следом внешне расслабленно шагал Олег. Замыкал всю процессию Максим.

Напрямую выйти на перрон мешала бронированная туша паровоза, поэтому четвёрка идущих с поста двинулась в обход. Обойдя два броневагона, они увидели, что стрелка, уводящая на угольный склад, в несколько слоёв завалена брёвнами. Хлысты не меньше чем в обхват диаметром и длиной метра три. У кустов сирени, на выходе из кармана у ворот угольного склада, стоял транспорт разведчиков, направив ствол пулемёта на остановившуюся легенду гражданской войны. Судя по валяющимся рядом стреляным гильзам, именно звук выстрелов КПВТ этой бронемашины слышали Лапины с вновь обретённой роднёй.

Порыв ветра заставил их протирать вдруг заслезившиеся глаза. Фёдор даже раскашлялся с непривычки.

– «Черёмухой» закидали? – больше для проформы спросил Олег, уже начинавший догадываться, что здесь произошло.

– Ей, родимой, – Рокотов вышагивал, как ни в чём не бывало, мимо исчерканной крупнокалиберными пулями брони, – зря, что ли заложников освобождать тренировались? Вот где «борьба с терроризмом» пригодилась, – он сплюнул на брусчатку перрона, – парни за несколько минут управились.

– А… красноармейцы? – забеспокоился Фёдор.

– А что с ними сделалось? Вот смотри, выходят. Бойцы, иху мать! – милиционер ещё раз сплюнул от избытка чувств.

Из третьего вагона от стрелки, сразу за паровозом, выскакивали отчаянно кашляющие пацаны в довоенной форме. Внизу их принимали омоновцы и, как разглядёл Олег, пограничники. Подхватывали и по живому коридору отправляли в помещение станции. Внутри вагона глухо щёлкнул выстрел, затем второй. Бойцы напряглись, но через несколько секунд из бронированных недр буквально вылетел некто такой же молодой, но с командирскими нашивками. Следом спрыгнул мужик лет сорока, в полевом комбезе и без оружия. Он подхватил упавшего красного командира и начал орать на него, потрясывая за грудки и пару раз отвесив по оплеухе.

– Ты бл…, командир ху…в! – не переставая матерится, орал капитан, – на войну, бл… собрался, сосунок! Кто так, бл…, воюет! – и дальше в том же духе минут десять.

Они остановились, благоразумно пережидая вспышку начальственного гнева. Смысл воспитательной речи капитана сводился к тому, что если бы вместо них в Долбино были немцы, то бронепоезд уже валялся бы вверх колёсами под откосом. Вместе со своим экипажем, бездарно погубленным собственным командиром, сунувшемся без разведки в занятый войсками противника населённый пункт. Причём, как с удивлением услышал Олег, подобное сегодня происходит уже во второй раз.