Судья. Тайная сторона правосудия

– Я поручил тебе найти ее, когда началась вся эта история! Но пока ты свой зад чесал, она уже куда-то свинтила. Видать, тоже почувствовала, что жареным запахло.

– Сурен, кто же знал, что так все получится. Я решил, сыграем с ней роль влюбленной парочки на велосипедах, и все, баста. Слушай, она вроде в фильме снималась, – вспомнил парень.

– Я выяснял, кадры с ее участием уже отсняты. Телефон молчит, доступ к ее страницам в соцсетях ограничен.

– Найдем, – уверил Сурена Николай. В его глазах вспыхнул нехороший блеск: – А что там наши курочки? Всё спят?

– А тебе-то что? Может, и спят, – задумчиво огрызнулся старший.

– Пора заканчивать эту мелодраму, – хищно зашипел Николай.

Сурен сдвинул брови и спросил:

– Чего ты задумал, салага?

– То, что надо было давно сделать, – резко ответил Николай. – Только идиот мог так рисковать, притащить их сюда, на съемную дачу! А если кто из соседей что-то увидел и решил настучать в мусарню? С ними надо заканчивать!

– Делай свою работу, а в другие дела не лезь! – жестко отрезал Сурен и нахмурился еще сильнее. Разговор явно ему не был по душе.

Крепыш прислонился к холодильнику, скрестил руки на груди и с холодным любопытством уставился на Сурена.

– Так-так, – с расстановкой проговорил он. – Я, наверное, чего-то не догоняю.

– Они нужны нам живыми, – безапелляционно заявил Сурен.

– И что? Ты их отпустишь? – поинтересовался Николай и прищурился.

– Пока не знаю.

– От них уже ничего не зависит. Держать их здесь – все равно что курить рядом с бочкой пороха!

– Ты хочешь их убить? – тихо спросил Сурен.

– Такой был расклад с самого начала. Разве нет?

– Был. Но клиент еще не созрел окончательно. Возможно, ему потребуется услышать их голоса, чтобы успокоиться и завершить начатое. Ты умеешь пародировать голоса, дружок? Как Максим Галкин или Миша Грушевский?

Глаза Николая налились кровью.

– Они видели наши лица, – прошипел он, опустил руки, заложил большие пальцы за армейский ремень. – Чего ради надо было разрабатывать план, где мы все засветили наши рожи, Сурен?

– Хватит паниковать, – устало отозвался тот. – Иди лучше, ящик посмотри или проветрись на улице. Пока не поступит команда, никто этих баб пальцем не тронет.

Николай выругался и двинулся с кухни.

– Эй, постой. А как ты собирался это сделать? – вдруг спросил Сурен. – Мне просто интересно. Пуля в висок?

Парень ухмыльнулся и ответил:

– Охота пули на них тратить. Шеи сломал бы, и все дела. – Он замолчал и растворился в коридоре.

– И все дела, – задумчиво повторил Сурен и подумал, что, скорее всего, так оно и будет.

Потому что в сложившейся ситуации такой сценарий становился единственным. Он не доверял заверениям этого старого опытного судьи.

Три ножа

Сознание нехотя возвращалось к Олегу Степановичу. В ушах его вибрировал протяжный гул, появилась боль, яростно впилась в мозг. Романову казалось, что его голову кто-то впихнул в растревоженное гнездо с шершнями. В монотонном гудении начали образовываться паузы, и лишь спустя какое-то время судья догадался, что слышит человеческую речь, к которой примешивалось странное потрескивание.

Он с трудом разлепил веки. Это оказалось непростой задачей, поскольку глаза его были склеены запекшейся кровью.

– Очнулся? – раздался участливый голос, и судья завертел головой, пытаясь разглядеть человека, произнесшего это слово.

Мутное пятно, двигающееся перед ним, обрело более-менее четкие контуры и приняло облик сутулого мужчины.

– Где Галя? – сиплым голосом спросил Олег Степанович, пытаясь подняться.

К его изумлению, он остался сидеть на месте со сведенными за спину руками. Только сейчас до него дошло, что он находится в своей гостиной, привязан к стулу. Подозрительный треск, доносящийся до слуха судьи, издавала липкая лента, которую разматывал этот человек. Очки Романова, разбитые и забрызганные кровью, сиротливо валялись у двери.

– Где моя жена? – повторил он вопрос, инстинктивно двигая руками, безуспешно стараясь высвободить их.

– Она в порядке, – откликнулся незваный гость, развернул стул с пленником и добавил: – Не пытайся освободиться. Все равно ничего не выйдет. Ты только суставы вывихнешь.

Романов неверяще глядел на неподвижное тело супруги. Она, как и он, была крепко прикручена скотчем к стулу. Голова Галины Николаевны беспомощно свесилась набок, из рассеченной губы все еще капала кровь, пятная ее розовую блузку.

– Подонок! – заявил судья, чувствуя, как из его глотки рвется гневный крик. – Что ты наделал?! Зачем?!

– Я еще ничего не делал, – сказал этот тип и глумливо усмехнулся. – Представление только начинается. Зрители могут занять свои места согласно купленным билетам.

– Она жива? Галя! – закричал Романов, теряя самообладание.

– Жива, жива. Пока что. – Маньяк наклонился над судьей, помахивая перед его лицом молотком для убедительности, и тихо сказал: – А ты немедленно закрой пасть. Будешь шуметь, вышибу все зубы. Вам обоим. И тебе, и ей.

Романов с ненавистью глянул на этого безумца.

– Что вам надо? Денег? Забирайте все, что хотите, – с усилием проговорил он. – Только не убивайте нас.