Сухэ-Батор

— Наши дни наполнены мирской суетой и волнениями. Кровь закипает в жилах, когда посмотришь вокруг. Мне теперь, как писцу, приходится бывать на заседаниях нижней палаты при «солнечно-светлом».

Эта новость заинтересовала Сухэ-Батора:

— О чем же толкуют в нижней палате?

Щеки Жамьяна покрылись багровыми пятнами, он сузил глаза. Неожиданно сказал резко:

— Ханда-Дорджи и Намнан-Суруна отравили. Остался негодяй Бадма-Дорджи, нынешний премьер-министр. А рядом с ним подлые людишки, которые хотят продать нас аньфуистам за шестьдесят шесть тысяч серебряных ланов. И после этого небо не рухнет им на головы!..

Обычно сдержанный, Жамьян сейчас был возбужден. Немного успокоившись, он рассказал о последних событиях.

В Ургу приехал сановник Срединной республики некто Чен И. С виду это был добродушный толстячок с вкрадчивыми словами и манерами. Он сразу же сдружился с премьер-министром шанцзотбой Бадма-Дорджи. С богдо-гэгэном разговаривал смиренно, воздавал ему почести, заигрывал с высшими ламами и князьями, всем сулил золотые горы.

— В России после свержения царя наступило безвластие, — говорил он, сладко жмурясь. — Мы должны совместно охранять наши северные границы от проникновения большевистской заразы. Пора, пора Монголии и Срединной республике жить подобно родным сестрам. А для того требуется немногое: пусть правительство богдо обратится к правительству Китая с просьбой объединиться в одно государство. Автономия изжила себя, с ней пора покончить.

Чен И даже самолично составил проект соглашения. Да, да, самое важное, самое главное: все титулы сохраняются, привилегии и жалованье тоже.

Премьер-министр Бадма-Дорджи не стал упираться: он добавил в проект самый важный, на его взгляд, пункт — следует увеличить жалованье бывшему премьер-министру Автономной Внешней Монголии Бадма-Дорджи.

Китайский сановник был очарован такой сговорчивостью.

— Все ваши пожелания мы учли, — сказал он кротко. — Завтра я представлю вашему правительству окончательный текст соглашения.

Наутро Бадма-Дорджи получил от Чен И длинный свиток с заглавием: «Условия в 64 пунктах об улучшении положения Монголии в будущем». По этому документу правительство Автономной Внешней Монголии «добровольно» ликвидировалось. Монголия отныне будет управляться китайским наместником в Урге и его помощниками (тоже китайцами) в Кяхте, Кобдо, Улясутае. Богдо-гэгэну и его супруге выделялось жалованье в шестьдесят шесть тысяч серебряных ланов, то есть около восьмидесяти тысяч рублей в год. Китайские гарнизоны обязаны содержать, как и раньше, араты. Владетельные князья получали право посылать своих делегатов в китайский парламент.

Бадма-Дорджи поспешил передать проект соглашения богдо-гэгэну. Приближенные хана безоговорочно приняли шестьдесят четыре условия.

Но было одно «но»…

От стойбища к стойбищу поползли слухи: «Ламы хотят продать нас китайцам», «с юга идут китайские войска», «богдо вызывают в Пекин для сделки». Плохие дела подобны скрипучей телеге — скрип разносится на десятки уртонов.

«64 пункта об улучшении будущего положения Монголии» были одобрены богдо-гэгэном и его приближенными. Но ликвидировать автономию втихомолку было невозможно: против этого резко выступали мелкие и средние князья, грозились поднять народ. В распоряжении светских князей находились и войска, которые готовы были драться за автономию.

Богдохан вынужден был вынести вопрос о ликвидации автономии на обсуждение совещательных палат. Верхняя палата одобрила соглашение. Но нижняя вышла из-под власти хана и заявила протест. Особенно неистовствовала военная группа нижней палаты. Представители военной группы во всеуслышание заявили, что если китайцы попытаются применить силу, то получат удар по зубам. «Мы будем до последнего издыхания драться за автономию!» — говорили они.

Богдо-гэгэн пришел в великий гнев: он топал ногами, стучал кулаками, а потом приказал распустить обе палаты.

— И все-таки мы победили! — воскликнул Жамьян. — «Шестьдесят четыре пункта» Чен И отклонены. Мы будем бороться за автономию.

Сухэ-Батор задумчиво слушал своего бывшего учителя. А когда тот выговорился, сказал негромко:

— Богдо-гэгэн и его друзья замыслили уничтожить Монголию, продаться аньфуистам. Нижняя палата одержала временную победу. Я так думаю: после этого китайцы попытаются взять нас силой. Они введут войска, и мы снова окажемся в рабстве. Я услышал мудрые слова: нужно бороться! Теперь расскажу о наших худжирбуланских делах: есть у нас там крепкие люди, на которых можно опереться в трудный час. Цирикам известны гнусные дела Бадма-Дорджи и богдохана. Но я хотел бы, почтенный зай-сан, познакомиться с теми, кто выступал в нижней палате против «шестидесяти четырех пунктов». Нужно объединить наши усилия.

— Я их всех хорошо знаю!. — горячо отозвался Жамьян. — Можете положиться на меня: сведу с ними и потолкуем.

— А не найдется ли у вас хотя бы два-три номера газеты «Нийслэл хурээний сонин бичиг»? — спросил Сухэ-Батор…

Жамьян презрительно выпятил губу, плюнул:

— Грязная собачонка, лающая на караван!