Сумеречный сказ

Так же, как и в холодных землях Нави, души могли существовать в Прави целую вечность и наслаждаться благодатью под покровительством Лели. Она же обязала Елену Прекрасную встречать новоприбывших и показывать им все потаенные уголки мира, рассказывая о законах. Однако находились отважные смельчаки, которые, к полнейшему удивлению Лели, отказывались от предложенных даров светлой стороны и предпочитали навсегда раствориться в водах Молочных рек. Такой порядок существовал и в мире темных: души, которые заслужили прощение в Нави, могли отправиться затем в Смородинку, лишаясь права на вечную жизнь и перерождение.

Подобный выбор пугал Лелю, поэтому она всякий раз со слезами наблюдала за таким исходом. Она не понимала, что делает не так, если даже Правь, полная чудес, была не в силах уговорить душу остаться. Поэтому каждый раз после того, как Дева-Весна слышала о выбранном забвении, она отправлялась в Медные земли, желая выплакаться.

Прогуливаясь по залитым солнечными лучами улицам города Мастеров, Леля старалась улыбаться. Все вокруг шумело и дышало, словно существовало на самом деле. Люди сновали туда-сюда, заливисто смеясь и споря о всяких пустяках. По площадям и переулкам бегали дети, кошки вальяжно прохаживались меж рядов ярмарки, собаки сидели на порогах разномастных домов – терема, избы и современные коттеджи стояли рядом. Город бурлил, точно котел, и никто из его жителей вовсе не задумывался о том, что все они давно мертвы.

Выходя из града, Леля отправлялась к Голубым озерам, беспорядочно разбросанным по земле, словно кто-то просыпал жемчужины с небес, а те прокатились по траве и застряли в высоком камыше. Различные рыбы заполняли воды, покрытые кувшинками. Во время прогулок Лелю окружали звери, не решаясь оставлять ее в одиночестве. А она только радовалась, ведь вокруг нее постоянно кипела жизнь во всех красках. Щебет птиц, порхание мотыльков, полеты бабочек и пчел, игрища лис и щенят – все это наполняло жизнь богини, не позволяя скучать, и напоминало о быстротечности времени.

Сама же Леля постоянно пребывала в движении, и ничто не могло унять ее пылкий нрав: там позволить влюбленным встретиться, здесь расчистить снег, раскрасить двор в весенние цвета, помочь малышу найти маму, в Прави за душами приглядывать и не допустить, чтобы в землях светлых беды случились. В делах и заботах протекала жизнь богини, которая просто не умела от рождения печалиться долго и старалась каждое сердце наполнить улыбкой и счастьем. Мало кому удавалось застать Лелю в дурном настроении, ведь, как считали обитатели Прави, она не способна грустить. Помнили они, что даже проливающиеся по весне дожди свежестью наполнены, а не тоской, которой пронизана осень.

А потому-то не мог никто даже мысли допустить, что в эту самую минуту Леля сидела под раскидистыми ветвями березы и тихонько утирала слезы. Дева-Весна наивно думала, что пролетевшие годы хоть немного помогли забыть Моране про обиду, но сильно ошиблась. Леля давно уж признала вину и раскаялась в проступке, однако этого оказалось недостаточно для Хозяйки Зимы, которой приходилось каждый год наблюдать за сожжением собственного чучела.

– За столько времени можно было бы привыкнуть, – прошептала Леля, утирая ладонью бегущие по щеке слезы. – Верно говорит Берегиня, что наивность меня в ловушку всегда заводит.

Именно в таком меланхоличном состоянии ее нашла Василиса. Она с тоской посмотрела на содрогающиеся плечи наставницы и молча присела рядом, заботливо поглаживая ее по голове. Много раз Дева-Весна так сидела с Жар-птицей, ободряя и поддерживая во всем. Она уверяла, что нет ничего зазорного в том, чтобы делиться чувствами и мыслями, считая, что все невзгоды стоит переживать вместе с близкими, а не в одиночестве.

Теперь же Василиса, подождав, пока Леля немного успокоится, наколдовала ей кружку воды.

– Спасибо, – благодарно произнесла богиня, делая глоток. Выудив из рукава расшитый платочек, она утерла слезы и повернулась к Василисе. – Прости, что заставила побегать в поисках меня. Ты хотела что-то сообщить?

Василиса покачала головой и протянула еще одну кружку, наполненную до краев. Она просто переживала и не хотела, чтобы наставница грустила. Виной этому была сильнейшая привязанность, которую Жар-птица испытывала к Леле с малых лет.

– Не хмурься, а то морщин в старости не оберешься, – пошутила Дева-Весна, заставляя преемницу совсем стушеваться и отвлекаясь от мыслей. – Эх, Васена, ты так много думаешь, что совершенно разучилась улыбаться. Разве можно так? Во всем стараешься быть правильной, отстраненной, вежливой и нисколько ведь жизни не знаешь. Ну-ка, скажи мне: когда ты самостоятельно спускалась в Явь после того происшествия?

Василиса, помолчав, тихо ответила:

– Ни разу.

Леля изумилась:

– То есть ты постоянно ждешь приглашения от меня?