Сумерки разума (СИ)

— Очень, — сухо сказала я. — Не ройся в моих вещах.

— А то что?

— А то я порежу себе руку в твоём присутствии.

Да, это удар ниже пояса, но он сам виноват.

— Ты же можешь умереть, — он посмотрел на меня с интересом.

— Я не боюсь, — и это было правдой.

— Ты не блефуешь, — признал он с некоторой досадой.

— Я никогда не блефую, — мрачно сказала я. — Не ройся в моих вещах.

Он рассмеялся. Уже второй раз искренне.

— Боже, тебе удалось поставить мне ультиматум в своём положении… Немыслимо, — он продолжал смеяться. — Потрясающе. Есть ли, вообще, предел твоему безумию?

Я молчала, буравя его непокорным, злым взглядом, что вызвало в нём очередной приступ смеха.

— Хорошо, давай так. Ты просто скажи, где ключ, и мне не придется нигде рыться, — он попробовал договориться. — Я просто аккуратно приду, возьму ключ и вернусь.

— Хорошо. Но больше ничего там не трогай.

— Клянусь, — насмешливо произнес он. — У тебя невероятное самомнение.

— Нормальное, — отрезала я, — меня устраивает.

— Это правильно, — сказал он, немного подумав. — Никому не позволяй заставить тебя чувствовать себя ничтожеством.

«Но у тебя это получается. Почти каждый день, когда я думаю, на что ты способен…»

Вслух решила этого не говорить.

Он собрался уехать после ленча. До этого времени он продолжал задавать мне вопросы — один другого страннее. Спрашивал, как я отношусь к обуви на каблуках, например. Были вопросы по поводу одежды зачем-то и еще по поводу аллергии на лекарства. Я утомленно отвечала на вопросы, ни капли не притворяясь, что мне это интересно. В конце он сказал:

— Не получается…

Он сказал это почти шепотом, опустив взгляд.

— Ты менее человечна, чем я, Белла, — добавил он. — У тебя ненормальные реакции для конституции нервной системы. Должна быть тормозная, но она быстрая, подвижная (2). Даже слишком. Когда что-то случается, ты пытаешься драться с неудобной ситуацией вместо того, чтобы просто избежать её для адекватной экономии энергии, верно?

— Защищаюсь. Как правило.

— Но ты должна бежать, потому что у тебя просто никаких сил не хватит драться со всем подряд, — протянул он. — И это не всё. У тебя не личность, а одни нестыковки. Ничерта не сходится, словно сейчас ты должна быть не тут, а в психушке. Но ты рационально мыслишь, и у тебя всё по полочкам, хотя я не представляю, как такой бардак можно систематизировать. Ты здорова психически, и это самое странное в тебе.

— Так… я всё еще в упор не понимаю, в чём проблема-то? — встревоженно хмурясь, спросила я.

— Лучше бы тебе всё же быть проще, — голос его был вкрадчивым, — тогда ты не будешь привлекать внимание, — он тут же спросил: — Слушай, а что скажет твой отец, если завтра не застанет тебя дома вечером?

— Решит, что я провалилась в стиральную машину, потому что я сказала, что вечером буду стирать, — скептически ответила я. — А чьё внимание я не должна привлекать?

— Он завтра дома? — осторожно уточнил Эдвард, проигнорировав мой вопрос.

— Нет, на рыбалку собрался.

— Плохо для тебя, — улыбнулся он, посмотрев на меня со злым лукавством.

— Не напугал, — холодно сказала я.

— Но ты знаешь, что я могу.

— Ненадолго, — парировала я. — И ты не ответил…

— Я и не собирался.

— Почему ты едешь на охоту именно с Элис?

— Она надежная, — ответил Эдвард, помолчав.

— А остальные? Какие они?

— Ты познакомишься со всеми ними достаточно близко, чтобы иметь об этом представление, — без всякого энтузиазма ответил Эдвард. — Джаспер солдат, он самый хладнокровный из нас. Может, потому он и выбрал Элис — она всегда умела его немного уравновешивать. Самый легкомысленный и сильный из нас — Эмметт. Когда дело касается расчётов и планирования, стоит обращаться к Розали. Карлайл, впрочем, контролирует нас всех уже очень давно. Вероятно, все, кроме меня и Элис были за то, чтобы тебя ликвидировать. Карлайл никогда не голосует, хотя именно за ним последнее решение. Карлайл выслушал каждого из нас, и мне удалось убедить его, что тебя можно оставить в живых. Он мудр, хотя и неизбежно бывает жесток. Издержки возраста и его положения, — он пожал плечами. — Ни у кого из них нет к тебе никаких личных счетов, Белла. И быть не может.

— Смешно представить, что хоть кто-то из вас может испытывать ко мне нечто подобное, — вырвалось у меня с некоторым пренебрежением. Это было искренне, но мне не понравилось, что я это не проконтролировала.

Эдвард нахмурился недоуменно:

— Почему ты вдруг это сказала?

— Обожаю высказывать вслух очевидные факты.

Он безразлично пожал плечами.

— Семья предубеждена теперь только против меня, но мне всё равно.

— И всё из-за меня, — сказала я, опустив взгляд. — Я бы извинилась, но ты сам виноват. Ты знаешь.

— Тебе и не за что извиняться. Это мой сознательный выбор, — небрежно сказал он.

— Это и странно…

— В третий раз я с тобой фильм смотреть не стану. Это испытание выше моих сил, — сказал он. — Поэтому не останусь на биологию.

— Понимаю, — сказала я, постаравшись, чтобы голос не звучал печально.

— Не уверен, — ответил он сухо, после чего посмотрел мне за спину: — Привет, Элис.