Птичка перешел в дом Абрама, и они с Тарди наладили логистику с той стороны. Солдаты вскрывают ящики. Птичка проверяет каждый мешок перед погрузкой, чтобы был целый, а не порванный об стену, или, не дай Бог, разрезанный носильщиками по пути. Накладывают слитки на весах по чуть больше двадцати фунтов в заплечные мешки, сделанные из обычных мешков с пришитыми лямками. Золото тяжелое. Без весов легко перегрузить мешок.
Птичка привез большую бухту хорошей тонкой веревки и завязывал все мешки своим особенным затягивающимся узлом. Развязать узел носильщики не могли, а если бы смогли, то вес мешков контролировал Терцо у Моисея. Чуть больше двадцати фунтов, но никак не меньше. Носильщикам весы не показывали.
Солдатам связали руки и ноги, оставив достаточно свободы, чтобы они могли ходить и носить грузы. На солдат мешки вешали спереди, лямками через плечо. Иначе взрослому с грузом в ход не протиснуться. Детям на спину.
Дети отдыхали по очереди. Двое ходят – третий сидит. Взрослые – без смен. Каждому из одновременных четверых носильщиков предстояло сходить туда-обратно сорок раз. Если уложиться в четверть часа, то ушло бы десять часов. До рассвета не успеть никак. А проход узкий, если задействовать больше носильщиков, то они будут только мешать друг другу. Поэтому загружали их партиями, сразу всех четверых, и отправляли вместе туда и вместе обратно. Моисея с женой перевели к Абраму. Они поднимали золото со склада на первом этаже к люку в туалете на втором.
Абрам плюнул в Моисея с его «четвергом» и категорически отказался работать. Хоть убейте. Убивать его не стали, но заперли вместе с его немолодой женой в кладовке без окон. Вдруг утром пригодятся.
Прошла пара часов непрерывной работы. Носильщики в очередной раз пролезли в лаз под лестницей. Дети заговорили на своем языке, чтобы никто не понял.
- Рахель, я знаю, что у тебя с Давидом что-то было, - начал старший, который как раз отдыхал.
Девушка покраснела, открыла рот, чтобы сказать что-нибудь едкое, но не стала.
- Ты можешь соблазнить кого-нибудь из тех, что в нашем доме? Нам не справиться с троими.
- Ты за кого меня принимаешь? – зашипела Рахель.
- Они убьют нас всех, - сказал мальчик, - Я слышал, как человека убили за половину дуката, а тут столько, что я таких цифр не знаю.
- Предлагаешь отдать им меня в обмен на жизнь для всех? – фыркнула Рахель, - Если они решили нас убить, они все равно нас убьют. Пусть хотя бы не изнасилуют перед этим.
- Мы должны напасть первыми.
- Вы просто двое детей. Слабых безоружных детей.
- Здесь солдаты. Они не говорят по-нашему, но солдат всегда солдат, даже когда он без оружия.
- У них еще и ноги связаны.
- Рахель, если ты сделаешь так, чтобы один из разбойников ушел, мы с Божьей помощью справимся с остальными двумя.
- Как ты объяснишь солдатам? Давно ты стал говорить по-французски?
- Я им картинки нарисовал, - мальчик показал комикс на клочке бумаги, где человечек из палочек уходил с треугольной девушкой, двое маленьких человечков роняли ящики на одного большого, и двое человечков со связанными ногами били одного с мечом.
Рахель вытерла слезу.
- Они нас всех убьют, и папу с мамой тоже, - мальчик тоже вытер слезу.
- Я.. Я попробую с тем, красивым, - ответила Рахель.
- Да, он самый страшный.
- Почему?
- Не знаю. Я чувствую.
Разбойник, похожий на ангела, выглядел чрезвычайно привлекательно. И даже безобидно. Добрый такой, волосы кудрявые, лицо гладкое реснички как у девчонки. Вовсе не какая-нибудь разбойная морда в шрамах, стриженая под горшок. Меч на боку как просто для приличия. Правда, на скуле расплывается синее пятно, но это можно и не заметить в полумраке.
Рахель каждый раз строила ему глазки и стягивала платье с плеч. Сначала «Красавчик» морщился, потому что из открытого хода и от носильщиков пованивало, но потом принюхался и перестал обращать внимание.
Один из двоих солдат-носильщиков стер ногу, и его заменил Моисей.
- Папа, у нас есть план, – сказал старший сын.
Глава 17. 10 декабря. Королевский подарок.