Супергерой для Золушки

И сжала рукой сумку, понимая, насколько двусмысленно это прозвучало. Чуть язык во рту не расплавился. От пристального взгляда Егора захотелось быстрее переменить тему. Вдруг у меня на лице все было написано? Интерес к проклятому Грину, смятение, страх, волнение. А что если отпечатки его губ, все еще горящие на коже, сияют сейчас как флуоресцентная краска, выдавая меня?

— Чего хочу? — Произнес мечтательно.

— В пределах разумного, — поправила я.

Он рассмеялся.

— У меня отличная фантазия, Комар.

— Куда-то не туда тебя опять понесло, Лунев.

— Это, наверное, все вспышки на солнце виноваты. — И подмигнул.

— Короче. — Тяжело выдохнула. — Его зовут Артем Гринев, это пока все, что знаю.

— Хорошо. Официальную информацию, я полагаю, ты и сама можешь узнать по базе. Тебе ведь нужны сокровенные тайны и нелицеприятные подробности? Так?

— Самые грязные, какие только найдешь.

Глянул так, будто, как ни старался, никак не мог узнать во мне прежнюю Варю.

— Как скажешь, прекрасная незнакомка, прикинувшаяся сегодня капитаном Комаровой.

* * *

— Иван Дмитрич, — когда я после непродолжительного стука влетела в просторный кабинет начальника, подполковник как раз положил трубку обратно на телефонный аппарат. — Объясните мне, пожалуйста, что происходит?

Пороховников обратил на меня хмурый взгляд и тяжело выдохнул:

— Стучаться не учили, Комарова?

— Я стучала. — Остановилась посередине кабинета, еле сдерживая накатывающий волнами гнев.

— Снаружи подожду, — тихо пробормотал Лунев и, так и не решившись войти, закрыл дверь.

— Мы теперь, товарищ подполковник, под дудку прессы, значит, пляшем?

Мужчина тяжело уселся в свое кресло и, с интересом оглядывая меня, почесал гладковыбритую щеку.

— Не врывалась бы ты так в кабинет начальства, капитан, и не повышала на меня голос при моих подчиненных.

Опустила голову:

— Простите. — И села на стул напротив.

— И не забывай, с кем разговариваешь, — добавил чуть жестче.

— Прошу прощения, — подняла на него взгляд. — Просто… Я возмущена. Почему какой-то журналист узнает информацию по делу быстрее меня, затем приезжает на место преступления и заявляет, что вы ему позволили там вынюхивать? Сейчас он совсем обнаглеет и начнет афишировать всю полученную информацию, а нам…

— Не начнет. — Подполковник облокотился на столешницу, буравя меня строгим взглядом из-под бровей.

Потрясла головой:

— А что ему помешает?

— Артем здесь для других целей.

— Каких? — Чуть не подпрыгнула на месте. — Если он не успокоится, его новые статьи могут подвергнуть и меня опасности, не только навредить всему делу.

— Это сделка. — Пороховников помассировал запястье и взглянул на часы. — Мы берем прессу под свой контроль. Никто не напишет ни слова, пока я не прикажу.

Откашлялась, сощурила глаза.

— Что за сделка?

— Они нас не трогают, но по окончании дела «Прибрежный вестник» получит приоритетное право освещения в прессе итогов всего расследования. — Подполковник откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе. — Теперь конкретно по этому делу лично с тобой будет работать Гринев.

Внутри все перевернулось.

— В качестве кого?

Его лицо вновь вернулось к строгому выражению нереально сурового руководителя.

— Считай, что это помощь в расследовании. — Продолжал он. — Сопроводит тебя, присмотрит, парень он крепкий. Будет кем-то вроде напарника. — Пожал плечами. — Заодно и материал соберет.

Я никуда не бежала, но мне почему-то хотелось отдышаться. Одна половина меня мечтала придушить этого парня голыми руками, другая — расцеловать. И они обе сейчас отчаянно боролись друг с другом. Уязвленное самолюбие с восхищением, отчаянная обида с диким желанием и безумной страстью.

— Но почему я? — Спросила, опуская в отчаянии плечи и ссутуливаясь.

— Это его условие. — Подполковник только развел руками.

— Пусть за операми тогда таскается, если уж очень хочется, и если вы позволяете. — Резко выдохнула, собирая мысли в кучку. — Мне не нужны ни помощники, ни надсмотрщики, ни телохранители. Нянчиться с ним тоже не собираюсь. Тем более после всего им написанного.

— Только ты, Варвара Николаевна. — Едва приподняв уголки губ, улыбнулся Пороховников. — И тебе придется смириться. Это мой приказ. — Он взял шариковую ручку, щелкнул и покрутил меж пальцев. — К тому же, Артем договорился и с городской газетой, там тебя тоже больше не тронут. Можешь работать спокойно.

Сжала руки в кулаки и приказала себе не паниковать.

— Это вы, значит, называете спокойно? Когда какой-то строчила будет путаться под ногами? Совать во все свой нос? — Провела ладонью по лицу, пытаясь сообразить, как все это будет выглядеть. Боже, все, что нас с ним связывало, было и подарком и наказанием одновременно. — Ни за что. Нет. — Усмехнулась. — Есть же порядок, правила, протокол, в конце концов. Кто он, вообще, такой? Почему?

Подполковник поерзал в кресле и запрокинул голову, выдыхая.