Суровая нежность

– Если они знают правду, то почему мы ничего об этом не слышали?

Брюс поднял донесение.

– Мой источник сообщает, что они держат это дело в тайне, пока не придумают, как лучше использовать сведения. Нам повезло, что мы вообще узнали об этом.

– А как вы узнали?

Брюс пожал плечами.

– Это не важно, но у меня нет сомнений, что информация верная.

Донесения от своего секретного источника король получал не впервые. Агент, должно быть, надежный и слишком важен для короля, чтобы рассекречивать его перед стражниками. Магнус с товарищами предполагали, что это, возможно, де Монтермер, который помогал королю и раньше, в начале его правления. Но в конце концов, личность агента не имела значения. Важно было лишь то, что король поделился информацией.

Господи, это правда! Гордона разоблачили.

Если англичане узнают о Гордоне, то очень скоро выйдут на Хелен. Потенциальная угроза, маячившая со смерти Гордона, стала реальной. Всего сделанного Магнусом, чтобы защитить ее, оказалось недостаточно. Она все равно в опасности.

Во взгляде короля сквозило сочувствие.

– Возможно, беспокоиться не о чем, но в свете этих новых сведений мы должны принять меры предосторожности.

Магнус собрал в кулак всю свою решимость. Он понимал, что у него нет иного выхода.

– Леди Хелен должна сопровождать нас в поездке в качестве вашей целительницы.

Ничего другого ему не оставалось. Все резко изменилось. Он не может просто уйти. Он дал обещание защитить ее.

Хотелось бы ему, чтоб дело было только в этом. Но Магнус знал, что его обещание Гордону имеет очень мало отношения к тем сильнейшим эмоциям, которые им сейчас двигали. Желание защитить, страх от мысли, что она может оказаться в опасности – все эти эмоции порождались где-то в области сердца.

Осознание, что Хелен в опасности, разрушило так тщательно возводимые им стены самообмана и заставило признать правду. Его чувства не умерли, как ему хотелось. Они живы и здравствуют.

Может, он не хочет любить ее и, видит Бог, не должен, но, да поможет ему небо, все равно любит.

Было поздно, когда Хелен вернулась в крепость. Хотя в середине лета дни стояли длинные, последний луч дневного света уже мерцал над горизонтом.

Она задержалась дольше, чем рассчитывала. Сынишка мастера-лучника упал с дерева и сломал руку, ей пришлось долго с ней повозиться. Семья мальчика была так благодарна, что они уговорили ее остаться и поужинать вместе с ними.

Кроме пятилетнего «верхолаза» Томми, у мастера-лучника было еще семеро ребятишек от полутора лет до четырнадцати. Как только благоговейный трепет от того, что у них в доме находится «леди», прошел, они засыпали ее вопросами, очаровали своими песнями, и она забыла о времени. Если б только, уходя, она догадалась попросить факел.

Хелен шла через лес, гадая, принял ли король решение. Утром она первым делом обратилась к нему с предложением сопровождать его в путешествии в качестве лекаря. Его первоначальная реакция ободрила ее – идея ему, похоже, понравилась, – но Хелен понимала, что она встретит сопротивление по крайней мере от одного из его людей.

Она закусила губу, признаваясь себе, что потому и задержалась в доме мастера-лучника, что не хотела встречаться с этим самым горцем.

Но уж слишком она задержалась. Чем темнее становилось, тем быстрее бился пульс. Ночной лес не был ее любимым местом.

Хелен поморгала, словно чтобы лучше видеть. Как же много теней вокруг.

Позади зашуршали листья, и она подпрыгнула. И как много звуков.

Какая же она глупая. Бояться совершенно непонятно чего.

Она взвизгнула, когда что-то метнулось через дорогу прямо перед ней. Белка. По крайней мере она надеялась, что это была белка, а не крыса. О Боже. По коже побежали мурашки, и она потерла руки ладонями.

Хелен пошла быстрее, но тут же споткнулась и полетела головой вперед, неловко попав ногой на камень. Она вскрикнула, больно ударившись о твердую землю вначале руками, потом подбородком.

Оглушенная, она полежала немножко, пока не убедилась, что цела. Потом, отряхнувшись, кое-как поднялась. Лодыжка побаливала, но, к счастью, идти она могла.

Чувствуя себя глупее некуда, дальше она пошла уже осторожнее, стараясь не обращать внимания на пугающую темноту вокруг, но сердце перестало лихорадочно колотиться, только когда наконец показались крепостные ворота. Она нахмурилась, увидев необычное количество факелов и, судя по доносящимся изнутри голосам, какое-то необычное оживление.

Но только услышав крик, когда она показалась в поле зрения, ощутила она первый холодок беспокойства. Холодок, обратившийся в настоящий озноб, когда из ворот высыпала небольшая толпа мужчин.

Братьям своим она не удивилась, однако была удивлена, завидев впереди всех Магнуса. Впервые вечные враги, похоже, выступали единым фронтом. Не будь она причиной этого единения, то могла бы возрадоваться моменту, который уже отчаялась увидеть.

Она закусила губу, заметив выражение лица Магнуса в мерцающем свете факелов. Она подозревала, что только присутствие братьев удерживало его от того, чтоб схватить ее за плечи и…