Суть вещи

Очутившись в туалете, Лиза снова и снова прикасается к лицу мокрыми ледяными ладонями, пока не перестает течь из носа. Разглядывать противные красные пятна времени нет, строго говорит себе она, скидывает и убирает в рюкзак толстовку и брюки, моет шею и подмышки, меняет трусы – вот и пригождаются влажные салфетки. Оставшимся квадратиком протирает ноги – тщательно, как бабушка (“Бабушка. Бабушка”) учила: ступню, пятку, между пальцами. Волосы грязные, под волосами поселился запах застарелого пота, и Лиза с трудом расчесывается и заплетает две косы, чтобы хоть как-то проветрить затылок. Чистит зубы мылом из диспенсера. Начисто вытирает ботинки грязными носками и выбрасывает их, но, внезапно передумав, двумя пальцами вытягивает их из свежего мусорного пакета, остро чувствуя ухмылку на распухших губах – Лиза везде найдет свежачок! – быстро простирывает носки в раковине и обсушивает бумажными полотенцами. Пригодятся еще, нечего разбрасываться, это тебе, Лиза, не простыни с уликами выкидывать. Ничему-то тебя, Лиза, не учит жизнь.

Прыгая на одной ноге, она натягивает новые колготки, придерживая содержимое кармашков, влезает в форменное платье, втискивает ноги во внезапно ставшие тесными ботинки, заворачивается в куртку и идет обратно в зал. Органист сидит не шелохнувшись, горб чуть возвышается над верхним рядом клавиш, загораживая голову. Он даже не оборачивается, пока она открепляет от доски, с усилием сгибает пополам и еще пополам, до плотной книжечки, и запихивает в рюкзак афишу – завтра, 1 декабря, концерт Яна Пахомова. Здесь.

Эпизод 2269

Лиза несется так быстро, что пробегает Церковную, приходится возвращаться. Сказочный замок виден издалека. Она много раз засматривалась на его островерхую крышу и стены красного кирпича, но даже и не мечтала, что когда-нибудь попадет внутрь. Калитка открыта. Лиза проверяет время, выравнивает дыхание – успела! Она ступает на нерасчищенную тропинку, ведущую к крыльцу, и вдруг поверх форменного платья на ней расцветает пышная радостно-желтая юбка. От корсета Лиза решает отказаться – вот еще, терпеть тугую шнуровку! Вообще непонятно, как эти несчастные принцессы справляются – и ради чего все? Шпильки тоже побоку: работать на высоких каблуках немыслимо, да и роста Лизе хватает, спасибо, обойдемся без котурнов. К тому же подол все равно прикрывает носы ботинок, так что и не разобрать ни шиша, какая там на ней обувь. Более-менее чистая – и ладно. Еще секунду она ощущает, как колышется вокруг бедер желтое облако, и звонит в дверь. Ничего не происходит. Она раздумывает, стоит ли позвонить еще раз или все, опоздала? Но тут дверь распахивается, и ее впускают.

– Вы Лиза? – и тут же, без паузы: – А я Стас, здравствуйте.

Ответа не ждет, руки не подает. Не торопит раздеваться. Его предупредили в агентстве, это факт. Лизе приятно.

– Куртку можно сюда, – машет куда-то вбок Стас, позволяя себя разглядеть – высокий, с большим ртом и постоянно чуть склоненной к плечу головой.

Прихожая заставлена стульями и стульчиками, так что Лиза складывает свою куртку поверх чьего-то пальто на одном из них.

– Разделись? Ну и чудно. Пойдемте.

Лиза аккуратно обходит брошенные тут и там грязные тарелки и оплывшие, покрытые слоем жирной пыли груды вещей из вывернутых наизнанку шкафов. Ее колготки то и дело липнут к плитке, все время хочется задержать дыхание – пахнет так, будто в гостиную принесли болото, и надо бы сунуть его в холодильник, но как-то забыли, замотались, и болото протухло прямо в гостиной. Путь заканчивается на кухне. Стас запросто смахивает с кожаного диванчика какие-то шмотки, указывает на него Лизе, сам седлает стул. Лиза старается смотреть ему в лицо, что непросто – он бесконечно строит какие-то жуткие рожи.