Сутемень

Друид, бросивший при появлении Игоря короткое: «Привет» — весь рассказ выслушал молча, не поворачиваясь и продолжая отстранённо глядеть в пропасть. Лишь один раз он переспросил точные слова песни — считалочки, что пели дети.

— Ого! — отреагировал на рассказ Женя, — круто!

И, как бы извиняясь за неуместный восторг, добавил:

— Ну и жутко, конечно…

Игорь подошёл к краю, заглянул вниз. Тьма на дне не стала нисколько ближе или прозрачней. Составить компанию молчаливому Друиду и тоже свесить ноги в бездну?

Женя растолкал Андрея, тот проснулся в превосходном расположении духа. Высвободил тело из мешка, с хрустом потянулся и завопил:

— Доброе утро, страна! Во сколько у нас по расписанию подвиг?

— Подвиг у нас прямо сейчас, — сообщил ему Женя. — Встаём, делаем потягушечки-подрастушечки, завтракаем в темпе вальса и выдвигаемся с песнями.

— Яволь, хер комендант!

— Сам такой!

— Здравствуйте, отважные путешественники, покорители бескрайних лесных просторов и бездонных земляных дыр! — заорал Андрей, увидев сидящих на краю площадки Друида и Игоря.

— Здоров.

— Привет, хоть бы раз без воплей проснулся.

— Сделайте лица чуть повеселее, чем у сотрудников похоронного бюро. Жизнь прекрасна и удивительна в своём многообразии, но она неизбежно отворачивается от таких кислых рож.

Игорь усмехнулся на эту тираду, Друид же не проявил никакой реакции.

— Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, — позвал Женя.

— А что у нас подано? — обернулся к нему Андрей.

— Пряники, по две штуки на рыло.

— Женя, блин, ты своей экономией нас до истощения доведёшь.

— Женя прав, — нарушил своё молчание Друид. — Неизвестно, сколько нам ещё идти вперёд и когда возвращаться. К тому же пока раннее утро, и есть всё равно не хочется.

Андрей возмутился:

— Это ты за себя говори. Вы, может, и привыкли в своих походах питаться акридами и личинками, да пить из козлиного копытца. Но других заставлять! Хотя… чёрт с вами, пряники — тоже неплохо.

— Воду экономно… Буквально по два глотка. Да сразу не пейте, побултыхайте во рту, — продолжал занудствовать Женя.

— Хорошо, мамочка, — ядовито улыбаясь, ответил Андрей.

— Разговорчики в строю!

— Виноват, ваше высокоблагородие! Разрешите искупить свою вину кровью?

— Непременно, корнет, у вас ещё будет шанс доказать свою преданность старшему командному составу в моём лице!

В это утро бравурные пикировки Жени и Андрея не казались Игорю смешными. Дожёвывая пряник, он вышел из укрытия на тропинку и посмотрел вверх. Высоко, у краёв провала, солнечные лучи освещали испещрённые трещинами стены, а над ними синело безмятежное небо. Там сейчас летали и пели птицы, ласково и успокаивающе шумел лес, но сюда не доносилось ни звука.

«Надо возвращаться, пока не поздно», — прозвучала наполненная невнятной тревогой мысль, но он поспешил отогнать её. «Просто настроение кислое. Не выспался и немного разбит. Опять же, кошмары дурацкие. Ничего, войду в темп, и всё будет хорошо», — подбодрил себя Игорь и принялся собирать нехитрую амуницию.

Через полчаса отряд топал по узкой тропинке, всё так же цепочкой, один за другим. Какое-то время Андрей, по обыкновению, разбавлял навалившуюся со всех сторон тишину шутками и возгласами, обращаясь то к Жене или Друиду, то к идущему в хвосте колонны Игорю. В это утро никто не отвечал на его шутки, и постепенно остроты Андрея становились всё реже, пока, наконец, он не умолк окончательно. И лишь ветер, лёгкий и грустный, иногда тихонько завывал песни без слов, да мелкий камешек пролетал сверху, столкнутый, видимо, каким-нибудь зверем или освободившийся из почвенного плена вследствие эрозии.

В какой-то момент Игорь вспомнил о том, что собирался позвонить Алине. Не испытывая никаких иллюзий, достал телефон из нагрудного кармана и не поверил глазам! Сигнал! Ловит! Торопливо нажал кнопку быстрого набора и услышал гудки.

«Ну, пожалуйста, ответь!» — взмолился он. Гудки. Лихорадочно произвёл повтор, но в ухо опять одни гудки… Постояв в тягостном ожидании, он с сожалением нажал отбой и пошёл догонять товарищей.

Спуск по тропе вдоль стенок колодца-пропасти однообразием стал наводить отупляющую тоску. Неизменная серость вкупе со слабой освещенностью подавляли настроение и утомляли взгляд. Пару раз путники делали короткий привал, усаживаясь прямо на тропинке, свесив ноги в пропасть. Но внизу по-прежнему ничего не просматривалось, всё скрывала тревожная темнота.

— Когда мы дойдём до чего-нибудь, на что можно посмотреть?! — устало сокрушался Андрей на очередном привале. — Камни и ваши спины перед глазами уже надоели. Да и рожи ваши унылые. Устал я что-то. Хочу кофе и мягкое кресло.

— А я всё ждал, кто же из вас первым начнёт хныкать? — ехидно усмехнулся Женя, — делал предположения и вижу, что не ошибся.

Это был вызов, и Андрей незамедлительно принял его: