Суверенитет духа

Влияние, которое Хайдеггер оказал на философию и культуру 20 века огромно, но это влияние все возрастает. Сам Хайдеггер предсказал эту ситуацию и прогнозировал пик популярности и начало подлинного понимания проблем, которые он ставил, не раньше, чем в ближайшие 300 лет31. Именно тогда, угаснут импульсы, которые были приданы культуре и истории мышлением Гегеля, Маркса, Ницше. Сейчас мы живем в мире «созданном и понятом» этими тремя великими философами. И хотя влияние Хайдеггера огромно, настоящее «время Хайдеггера» еще не наступило. Сейчас его вписывают в рамки Гегеля, Маркса и Ницше, тогда как настоящее понимание будет, если трех последних будут понимать из Хайдеггера. И он сознавал и подчеркивал свою несвоевременность. Книгу же, которую вы держите в своих руках, постигла самая злая судьба, ее выход, в отличие от ранних хайдеггеровских работ, заметили только те, кто уже испытал влияние Хайдеггера, но не широкая публика. Конечно, «Что зовется мышлением?» это не последнее, что Хайдеггер написал, но это последняя книга, которая вышла при его жизни. Таким образом, мы имеем дело со своего рода «завещанием»

32.

Но прежде, чем переходить к содержанию «завещания», передачи «дела жизни» стоит коротко остановиться на самой жизни, на биографии.

Энциклопедии и словари подают биографию философа Мартина Хайдеггера довольно скандально. По сути, всю ее сводят только к тем трем месяцам, когда Хайдеггер занимал пост ректора Фрайбургского университета. Это было в момент прихода к власти фашистов. Отсюда и скандал. Однако, если рассматривать биографию в целом, то окажется, что по большему счету, она не содержит ничего примечательного, экстравагантного и эпатирующего. В отличие от биографий всевозможных звезд и культурных персонажей, которые то получают премии, то отказываются от них, то конфликтуют с властью, то служат ей, то сидят в тюрьме, то хулиганят на воле…. Ничего сократовского, диогеновского, есенинского, сартровского, казанововского, пастернаковского или фуковского в биографии Хайдеггера нет.

В то же время, для тех, кто не утратил способность удивляться, найдет, что именно эта непримечательность как раз в наше бурное время и необычна. Футуролог Брайн Ино как-то предсказывал, что в далеком будущем, журналисты будут специально выискивать неэкстравагантных людей, поскольку экстравагантность станет нормой, а значит, будет скучна. Хайдеггер ― как раз тот случай, случай необычной обычности, он и в этом смысле ― человек будущего.

Он родился в 1889 году в одном из самых живописных уголков Земли, в провинциальном городке Мескирх, недалеко от Боденского озера и истоков Дуная, у отрогов Альп окруженных величавым Шварцвальдским лесом в семье церковного причетника. Всю жизнь Хайдеггер хранит любовь к родным местам. Лишь несколько раз, и то по настоятельной просьбе друзей, он побывает за границей. Только отсутствие в Мескирхе каких–либо образовательных учреждений и работы, заставит его учиться в Констанце, Фрайбурге, преподавать в том же Фрайбурге и Марбурге, выезжать с лекциями... Но он решительно отклонит несколько предложений работать в Берлине, что было равнозначно отказу от трона «короля мировой философии». Хайдеггер сам строит в горах небольшую хижину и прячется там от мира при каждом удобном случае. Обладая мировой известностью, он с большой неохотой дал всего лишь два интервью журналам, и одно из них разрешил публиковать только после смерти. Вряд ли можно найти человека, который бы столь настойчиво избегал любой славы и популярности. Он стал одним из первых эскапистов в 20 веке и всегда будет ассоциироваться не с нацистской кафедрой, а со старой скамейкой возле могучего дуба в своем родном городишке. В Мескирхе Хайдеггер и умер и был похоронен в 1976 году в возрасте 87 лет... До сих пор местные жители не понимают, почему к ним периодически приезжают какие-то чудаковатые поклонники и странные профессора. Если бы не необходимость принимать их, то они бы даже не сделали ни памятной доски, ни небольшого музейчика. В их памяти остался брат Мартина ― Фриц, который был примечателен хотя бы тем, что заикался…Глубочайшая провинциальность этих мест всю жизнь сквозила и из самого Хайдеггера, которого первокурсники или случайные посетители университета, где он преподавал, принимали за истопника. Он думал, писал и говорил, как крестьянин, он одевался чудно как сельский «интеллигент». И это тоже удивительно, ведь до него философия была тождественна «образованности», в ней видят даже пик, квинтэссенцию цивилизованности, культуры.

Лишь пару раз Хайдеггер изменил себе, то есть пустился в авантюру. Один раз во время короткого любовного романа с тщеславной авантюристкой ― Ханной Арендт, другой раз ― когда принял предложение стать ректором Фрайбургского университета от нацистов. В обоих случаях неприятности в виде молвы, интриг, непонимания, а главное, ― недостижения поставленных целей, убедили Хайдеггера в том, в чем он был убежден и раньше, что публичность есть неподлинность.