Свадебные обряды у евреев

Инф.: У нас был такой случай в нашей семье. Умерла моя мама в 29-м году в ноябре. Через полгода умер маминой сестры муж. А у нее была младшая сестра, и должна была быть свадьба. И назначена свадьба. И отложить нельзя.

И что делать? Две похороны, и через месяц свадьба должна быть. И сделали, но сделали как? Без музыки, или так…

И получилось… Это называется «черная свадьба», потому что ни музыки, ни веселья, ничего. Это у нас было, самая младшая сестра выходила, должна была. Сидели, думали, думали, говорили, что сделать, что сделать. Мы уже договорились все.

Наконец, «черной хупой» могли назвать похороны девушки-невесты, умершей до брака. На еврейском кладбище в городе Романе (Румынская Молдова, Румыния) было обнаружено надгробие, украшенное изображением хупы, а эпитафия сообщала, что здесь погребена девица. По свидетельству очевидцев, во время похорон рядом с могилой девушки ставили черную хупу[692]. В другом варианте этого рассказа перед похоронами носилки с телом умершей ставили под черную хупу рядом с синагогой, то есть там, где обычно проводили свадьбы. Выразительное описание «черной хупы» дано в автобиографическом романе Лейба Квитко «Лям и Петрик». Детство поэта прошло в местечке Голосков, расположенном в юго-восточной Подолии.

Люди у крыльца возились возле черных носилок, что-то выкрикивали. Женщины с заплаканными лицами ломали руки и вопили, только бабушка в заплатанной шали молча стояла у стены. Лицо ее пылало, точно ей было стыдно, что вот она, бабушка, жива, а ее внучка, девушка, невеста, скончалась. <…>

– Ее будут венчать под черным балдахином.

– А жених, говорят, уже знает… <…>

Тем временем могильщики поставили над носилками черный балдахин. И лишь когда жених, пригнувшись, стал рядом с мертвым телом, весь народ колыхнулся и тронулся с места.

Но вот черный балдахин убрали, и люди пошли на кладбище[693].

4. Заключение

Сопоставление этнографических материалов, собранных в начале XXI века, с материалами Пульнера, относящимися ко второй половине XIX – первой половине XX века, позволяет увидеть одновременно и существенную преемственность, и быстрые изменения. Эти изменения во многом были вызваны тем, что советская власть жестоко подавляла религию, особенно в ее институциональных формах, но не только этим. Видно, что речь идет не только об исчезновении многих обрядов, но и о появлении новых. Например, ни в программе Ан-ского «Человек», ни в диссертации Пульнера «Свадебные обряды у евреев» нет ни малейшего упоминания ни об одаривании гостей в конце свадьбы кондитерскими изделиями, ни об особых подарочных тортах «макес», ни о тех играх, которые происходили с их подношением, похищением и выкупом. Между тем, с точки зрения наших информантов, это была чуть ли не самая увлекательная часть свадебного пира. Воспоминания о «макес» встречаются в интервью очень часто. Позволительно думать, что это сравнительно новая традиция.

Исследования, начатые сто с лишним лет тому назад С. А. Ан-ским и продолженные И. М. Пульнером, продолжаются и сейчас – в XXI веке.

Список иллюстраций

1. Соломон Юдовин. Свадьба в Полонном. 1913 г. Фотография. 14,4 × 10.

Фотоархив экспедиций Ан-ского. Коллекция Центра «Петербургская иудаика».

На фотографии изображен свадебный обряд, происходящий на синагогальном дворе. Сама синагога – массивное каменное здание – находится на заднем плане.

И. М. Пульнер пишет о том, что свадьба «всегда оставалась массовым народным праздником, праздником коллективного веселья и радости»[694].

Эта фотография как нельзя лучше отражает коллективный характер свадебного обряда. Во дворе синагоги собрался «весь город»: люди в традиционном и в современном городском платье; богатые и бедные; молодые и старые.

Исследователь фотографий Юдовина Александр Иванов пишет об этой фотографии: