Сверхчеловек

Единственное, что я тут позволил себе сделать, не показываясь людям, и даже не вылезая из самолёта, так это — профилактику и ремонт двигателя нашей Сессны. И замену тех деталей, которые при всём желании заставить работать как надо, не могу.

Делали нам её и ремонт в ангаре, продуваемом всеми ветрами и сквозняками. Я желал присутствовать. Чтоб проконтролировать. И конкретно указать, что, где, и как латать и заменять. Поэтому заставил пилота купить себе в единственной лавке городка тёплую куртку и шапку. Штаны с начёсом. Ну, и сапоги на меху — унты, проще говоря.

Четверо служащих при аэродроме, пожилых и весьма печальных с виду, авиамехаников, (А печальны они были не только с виду. В их мозгах видел я и беспросветность их унылой жизни на краю света, и вечно ворчащих жён (У двоих.), и понимание, что стары они для чего-то более радужного. Как и более «перспективного» и трудозатратного.) работали неспешно. Но делали своё дело они вполне квалифицированно: уж присматривать как и что меняют, регулируют, подтягивают и чистят, я не забывал — для себя же, любимого, стараюсь! А я всё-таки — инженер. Прикладник. И теоретик. И технику понимаю уж не хуже моего врага — видел из его мозга, что он-то технику понимает на уровне инстинктов. Так что мужчин не подгонял, и даже старался особо не рисоваться. Если можно так сказать про присутствие в чужих мозгах. Хе-хе.

Расплатился я чилийской валютой, руками моего пилота, щедро: а почему бы нет: деньги мне абсолютно добровольно выдали банкоматы, стоявшие в зале ожидания всё того же Сантьяго. Мне даже особо стараться не пришлось: там всё рассчитано на механические средства взлома, а у меня всё-таки — ментальные. Правда, долларов там было всего три тысячи, да и большую часть их я отдал всё тому же боссу моего Хосе, а всё остальное — в местной валюте. Но тут её как раз с большим удовольствием берут.

Заплатили мы и за установку запасного бензобака. И за его подключение. Потому что теперь до ближайшего населённого пункта нам лететь часов десять: это — американская полярная база «Эндрюс» на земле Королевы Мод.

Вылетели, как только закончили ремонт. С собой взяли еду: сухие галеты, шоколад, мясные консервы… Про баклажки с питьевой водой тоже не забыли: не придётся нам теперь столоваться по кафе и закусочным при аэропортах. Не бывает в океане закусочных. Впрочем, как и «промежуточных» аэродромов. Но полёт теперь — радует.

После ремонта мотор работает ровно, звук приятный, усыпляющий. Вот и сплю — первые три часа полёта. Потом приказываю пилота показать мне, как управлять, и отправляю и его спать. Вести крохотный самолётик нетрудно: вот компас, вот датчик горючего, вот штурвал и педаль газа. И это — практически всё. Всё, что работает на этом ветеране. А остальное, не столь нужное и существенное, я даже не приказывал чинить. Зачем, если Хосе, с его опытом и инстинктами — прекрасно без оного обходится?!

Через ещё три часа полёта солнце заходит: мы ещё не долетели до полярного круга.

Я, конечно, не профессиональный пилот. Но всё, что можно было выудить об управлении и прокладке курса, я из сознания моего пилота, выудил. Но в темноте, над чудовищно огромной плоской поверхностью, каковой представляется отсюда, из крохотной кабинки, бескрайний серо-стальной в свете пасмурного вечера, а сейчас — чёрный, океан, ощущаю я, что одних знаний — явно недостаточно. Тут нужно… Да: «встроенные», ну, или уж — наработанные чутьё, навыки, опыт моего летуна. А у меня ничего этого нет, и не может быть — всё это на уровне инстинктов, а не в разуме…

Пришлось будить. И даже ослабить вожжи, держащие в узде его сопротивляющееся полёту в снега и льды сознание. Теперь внушил я ему, что летит он туда потому, что обещал наниматель, то есть — я, ему огромные (Ну, для него!) деньги. Которые отдам, минуя карманы шефа, прямо лично ему в руки! И вернувшись, он сможет открыть свой маленький бизнес. Вижу я, что хотел бы он ремонтировать все эти старые и простые частные самолётики. И жить не в Чили, а хотя бы — в Бразилии.

Всё теплее, и возможностей больше. И от наглого дебила шефа подальше.

Но вот он и принял управление, и сразу подправил курс на пару делений — ему, конечно, видней. Куда шквалистый боковой ветер нас сносит.

Самолётик наш практически исчерпал основной бак, когда на рассвете показался наконец берег. Вернее, это, конечно, не берег в привычном нам понимании. А высоченная неровная стена изо льда, громоздящаяся на собственно берегу: плоском и отлогом.

Подключаем дополнительный бак, мотор пару раз чихает — похоже, топливо нам подсунули дешёвое и паршивое! — но вскоре снова начинает работать ровно: это я «мысленно» кинул взор, и удалил из бензина весь мусор и ржавчину, что скопились, оказывается, на дне долго лежавшего на полке бака. А из-за вибрации всё это «взболталось». Просто очистить от этой взвеси нужно было, оказывается, бензин. А как замечательно, оказывается, когда можно видеть сквозь стенки бака, видеть укрупнено, в деталях.