Свержение ига

В красивых и обильных дунайских долинах недоставало, однако, привычного степного простора. Нагулявшийся конь должен возвратиться к своей привязи — так издавна говорилось у монголов, и они повернули коней в родные степи. Их возвращение уже не было столь кровавым. Тихий отлив оставляет после себя лужицы — на морском побережье стали возникать поселения полуоседлых татарских беев, наложивших тяжёлый ясак на покорённые народы. Золотоордынские ханы понимали: чтобы завоёванное не растекалось между пальцами, нужно крепко сжать кулак, и замыслили объединить осевшие на южной окраине отдельные татарские юрты. Более всего преуспел в этом знаменитый хан Узбек. Для завершения своих начинаний и в благодарность Аллаху он решил построить мечеть, которая должна была не только содействовать обращению в ислам далёких подданных, но и символизировать новое, на этот раз духовное торжество над покорёнными народами. Место для строительства было выбрано подальше от осквернённых неверными больших приморских городов, в тихом, малоприметном посёлке Солхат, получившем новое название Крым.

Посёлок стал быстро расти. Вслед за мечетью построили мусульманскую школу — медресе. Появились свои грамотеи, на перекрёстке караванных путей работы им доставало. Для остережения грамотеев и торговцев понадобилась тюрьма — зиндан, а для возвышения новой власти — дворец ханов. Центральную часть обнесли крепкой каменной стеной по образцу цитаделей в соседних Кафе и Судаке. Богатым и сильным становился Крым, его правители всё более тяготились опекой золотоордынского хана, и в 1443 году Крымский улус стал самостоятельным ханством. Первого крымского хана Хаджи-Гирея искупали по обычаю предков в молоке сорока белых кобылиц, но тот не довольствовался этим, а по совету соседей из Великого Литовского княжества венчался на царство. Венчание происходило в той самой мечети, которую построил хан Узбек как символ вечности золотоордынского владычества. Пути Аллаха тоже оказались неисповедимы.

Четверть века правил новый царь спокойно. Все несчастья свалились на голову его сына, Менгли-Гирея. Сначала налетел смерч с юга — пришлось покорно склонить голову перед могущественным турецким султаном. Покорность понравилась, и султан оставил его на ханстве. Затем гроза пришла с северо-востока. Тут уж одной покорностью дело не обошлось, и на крымский трон уселся племянник Ахмата Джанибек. Менгли-Гирей был заключён в зиндан, а затем сослан в Кафу, где и содержался под стражей.

В каждом правителе народ выделяет обычно какую-либо черту, чтобы отличать его из ряда подобных. Красивые и Хромые, Щедрые и Скупые, Добрые и Сварливые мелькают по историям разных стран. И если бы Джанибеку суждено было остаться в народной памяти, то его бы наверняка наделили прозвищем Алчный. Все помыслы нового хана направились на то, чтобы выжать как можно больше денег с населения. Недели не проходило, чтобы не вводился новый налог. В их изобретении Джанибеку не было равных. Когда оказалась обложенной вся движимость и недвижимость, он принялся за усовершенствования. Поголовный налог на скотину был заменён сначала налогом с каждого уха, а затем с каждого соска. Можно себе представить, в каком накладе оказались владельцы свиней и прочей живности, которую Господь не обидел по части предметов нового ханского обложения. Подобным образом дробились и торговые пошлины, так что торговать иным товаром стало себе в убыток.

И вот некогда богатый край начал быстро хиреть: вырубались виноградники, резалась скотина, свёртывалась торговля. Страшна чума и гибельна война, но плохой государь хуже их обеих. Разорившиеся крестьяне, торговцы и ремесленники множили число бродяг, однако судьба несчастных Джанибека не беспокоила, ибо заботы по их попечению он передал своему брату Нурдавлету, а тот — тюремщикам и палачам. Сделав брата своей карающей десницей, Джанибек постепенно передал ему всю власть, оставив за собой удовольствие придумывать новые налоги. Сам он почти безвыездно жил во дворце ханов, возлагая на Нурдавлета самые разнообразные и даже деликатные поручения. За свою излишнюю доверчивость он в конце концов и поплатился.