Свет невозможных звезд

Я поджала губы. Хороший вопрос.

– Вышибай.

23

Мишель Па

Мы с Доберманом волокли нарты в город, а шары с каждым нашим шагом разгорались ярче – тени зданий съеживались, становились меньше и бестелесней. Мы шли по привычному маршруту, проложенному и исхоженному прежними экспедициями. Но даже по нему продвигались до одури медленно. Колесики громоздких нарт застревали в колеях и трещинах, а значит, то и дело приходилось останавливаться, чтобы их высвободить.

На одной такой остановке, когда я выковыривал передние колеса из клинообразной трещины между половинками обвалившегося камня, Доберман отстегнул упряжь и сказал:

– Сделаем пятиминутку.

Его лысая голова блестела от испарины. Вытащив из-за пояса металлическую флягу, он глотнул воды.

Я, справившись с колесами и держась за ноющую поясницу, распрямился и обернулся в ту сторону, откуда мы пришли. Пройденные улицы были пусты. Мы стояли на широком проспекте с двумя полосами, разделенными низким и узким барьером. В промежутках барьера насыпали заплатки плодородной почвы, где когда-то могли расти декоративные деревья – а теперь остался один бурьян.

Я поленился отстегивать ремни. Просто остановился, оглядывая широкие фасады зданий по сторонам. Здесь не было ничего прямого. Все углы не такие, как надо, все какое-то перекошенное. Одни здания клонились вперед, нависали над улицей, другие запрокидывались назад или в стороны. В каждом имелись широкие окна и высокие открытые проемы дверей. Будь это человеческий город, можно было бы вообразить на их месте витрины, хотя о том, чем здесь торговали, оставалось только гадать.

– Знаешь, что до меня не доходит? – Я притопнул по земле. – Как это ноги умудряются одновременно потеть и мерзнуть?

Доберман фыркнул. Его не волновали ни мои мысли, ни тем более мои ноги. Бесцветные подозрительные глазки смотрели вперед по улице.

– Если не ошибаюсь, вон то здание – то, что нам нужно. – Он указал на высотку, поднимавшуюся над крышами справа. – Если сумеем найти проход сквозь дома, я выведу прямо к башне, чтобы не тащиться пару километров до перекрестка и не закладывать крюк.

Я похрустел суставами пальцев. Уличные шары в этой части города работали не хуже, чем везде, а вот воздух казался холоднее обычного. У меня изо рта шел пар.

– Это дольше получится. Пока найдем подходящую, придется перепробовать дюжину дверей.

– А вдруг найдем сразу ту, что нужно? – Доберман скривил губы. – Или трусишь?

Я прищурился на его задиристый тон.

– Заткнись, Доберман.

– А что? Ты вдруг в храбрецы вышел? – Он наслаждался перепалкой. – Это не про тебя говорят, что ты в космопорту сдрейфил и сдал сестрицу работорговцам?

– Работорговцам?

– Ага, – ощерился он. – Они тебе заплатили за Корделию. И увезли ее с собой, чтобы продать на первой попавшейся планете.

Я стиснул кулаки.

– Лучше заткнись.

– Да ладно, – хихикнул Доберман, – не мне судить, на чем ты делаешь деньги. Я только потому тебя взял, что ты знаешь город и умеешь помолчать, когда надо.

Я вернулся к нартам. Грубо дернув, подтянул крепежные ремни.

– Ты, Доберман, с детства хитришь, и сейчас такой.

– Пошел ты, Па. – Он больше не улыбался, стал серьезным. – А ты подумай, между прочим. Сколько у нас было знакомых ребят? И все мечтали стать старьевщиками, все до единого. Чтоб мне провалиться, других вариантов было маловато. А сколько осталось в деле? Бен Вонючка потерял ногу в Зеленой зоне. Мел с Заком пропали, Йона пристрелили…

Я, закрепив ремни, поднял голову:

– Ты к чему ведешь?

Доберман украдкой скосил на меня взгляд.

– К тому, что у нас с тобой есть мозги, которых тем не хватало. А моя идея сделает нас богачами…

– Если Брандт нас не прикончит.

– Брандт и не узнает, – отмахнулся Доберман. – Подумает, мы пришли с пустыми руками. А когда все уляжется, вернемся и наживем состояние.

– Если там что-то есть.

– Как же не быть! Ты не хуже меня знаешь, не то бы здесь не стоял. – Он постучал себя пальцем по виску. – Мозги, парень. И у меня тоже.

Между зданиями пронесся нарастающий свист. Брови Добермана надвинулись на глаза, как у неандертальца.

– Флайер?

Как ни глупо, мой мозг отказался верить свидетельству ушей. Я же знал, что на Второй городской вообще нет флайеров, даже у безопасников – патрули разъезжали на тяжеловесных бронетранспортерах.

Я увидел, как Доберман, с удивительным для его грузности изяществом, шлепая подошвами по дороге, несется к ближайшей «витрине».

– Беги, Па!

Будучи впряженным в нарты, я потратил несколько драгоценных секунд на возню с креплениями. Арбалеты лежали на дальней стороне – у Добермана, а времени обходить повозку, чтобы их достать, не было. Отстегнувшись, я тотчас развернулся и бросился прочь, топоча и оскальзываясь на трещинах.