========== Часть 1 ==========

Шерлок Холмс не чувствовал ничего сверхъестественного после того, как Джон Ватсон, его лучший друг, фактически самоустранился из его жизни благодаря женитьбе.

Ни тоски, ни нетерпения, ни злости, ни зависти. Он был абсолютно спокоен, напорист, как всегда, желчен и легко вспарывал тайны и секреты, что доверял его суду инспектор Грегори Лестрейд. Шерлок не играл на скрипке печальных мелодий, как когда-то во время изящных и ничего не значащих игр с госпожой Адлер. Шерлок не скучал, вытянувшись на диване, — больше не было зрителей, а миссис Хадсон, привыкшая уже ко всему, не в счёт.

Настоявший на своём, Лестрейд наконец-то смог официально привлечь Холмса к работе в Скотланд-Ярде, заключив с ним договор о сотрудничестве и консультировании, даровав самому себе еще пару лет жизни, а Шерлоку — неограниченный доступ к базам данных и всем материалам дел, к которым он был привлечён. Промучившись первую неделю в борьбе за лидерство в группе и выложив в итоге друг другу все нелицеприятные подробности их «официальных» отношений, оба успокоились, уяснив, что каждый хорош в своём деле, и оказались даже рады такому повороту событий. Грегори направлял и аккумулировал процесс расследования, Шерлок был интеллектуальным центром. Оба в итоге остались довольны выпавшими им ролями.

Шерлок работал с энтузиазмом, давно не виданным квартирой 221В. Работал систематично, методично, со свойственным лишь великим умам упоением от сложности задаваемой самому себе задачи. Дела государственной важности, которыми, ко всему прочему, его снабжал старший брат, более не вызывали дикого отторжения. Шерлок научился находить странное наслаждение, глядя на растоптанные планы власть имущих. Постоянное консультирование отдела Лестрейда отнимало достаточно сил и времени, чтобы по возвращении домой после очередной погони за преступником или длинного дня, полного аналитики и чистого умственного напряжения, лишь устало заглянуть на кухню за оставленным милой домовладелицей куском пирога с почками и вытянуть уставшие ноги перед тёплым, громко шуршащим камином.

Шерлок не думал о Джоне. Почти. Во всяком случае не так часто, как раньше. Как раньше…

Он научился осматриваться вокруг себя — нет ли людей поблизости, — прежде чем произносил его имя, выкладывая одну версию за другой. Ему не требовался его ответ, нет. Просто Шерлок настолько привык начинать свои мысли с фразы «Джон, а если…», что не мог переменить это в один миг. Но он старался, медленно искореняя в себе всё, что не относилось к любимой работе.

Он научился не обращаться к Джону, которого больше не было в его доме, за какими-то сущими мелочами, вроде мобильного телефона в кармане брюк, набора смс-сообщения, приготовления чая. Шерлок знал, что этого всё равно никто не сделает за него. И было страшно неуютно думать, что он перед самим собой будет выглядеть глупо, выговаривая это безмолвной пустоте их бывшей общей гостиной.

Миссис Хадсон всё поняла сразу, имея огромный опыт в подобных делах. А потому лишь сочувственно вздохнула, когда Шерлок ушёл со свадьбы друга раньше всех, а потом, утром следующего дня, принесла ему горячих булочек на завтрак и объявила, что не будет искать нового жильца, оставляя за ним право пользоваться всей квартирой за половину прежней платы. Это был жест настоящего друга, и Холмс оценил его, обняв свою домовладелицу и замерев на пару мгновений в таком положении.

Она предполагала, что жизнь в этом доме уже не будет прежней. Шерлок же был в этом уверен.

Они с Джоном прожили в одной квартире почти четыре года. Большой срок, если принять во внимание тот факт, что до появления в его жизни друга Шерлок не мог вытерпеть рядом с собой другого человека и пару дней. Абсолютное понимание, совпадение интересов, громкие споры, совместные поездки в Скотланд-Ярд и на места происшествий, спокойные тихие вечера у камина, разговоры до утра обо всём, облегчение при взгляде назад, тихие выдохи благодарности за тяжело прижавшее к стене чужое тело и пролетевшую в сантиметре пулю.

Холмс мог анализировать каждый день их отношений, находить тысячу причин, почему Джон ушёл из его жизни, почему Джон отказался от их дружбы, почему Джону не хватило его одного… Но в сущности дела обстояли иначе: Ватсон просто женился и переехал из их общей квартиры, посчитав, что Шерлоку будет дискомфортно жить в одном доме с его женой. И это было верно, правильно, мудро и честно. Только от этого решения скрипели зубы даже у Майкрофта Холмса, который, по мнению Джона, был вообще рождён без умения проявлять эмоции.

Но Шерлок никогда не был склонен к рефлексии и бесполезному самобичеванию. Потому он не задавал эти вопросы ни себе, ни другу, который за время, прошедшее со дня бракосочетания — год и двадцать пять дней, — звонил ему пятнадцать раз, решив ограничиться короткими и ничего не значащими разговорами. Детектив выстроил для себя понятное предположение, которое объясняло всё до мельчайших деталей, и успокоился: Джон просто был «как все», Шерлок в нём ошибся.