Священная земля

Не то чтобы ликийцы были единственными, кто обслуживал эти пиратские корабли, подумал Менедем. Некоторые из морских разбойников в этих краях происходили из других народов Анатолии: лидийцев, карийцев, памфилийцев, каппадокийцев и им подобных. И некоторые - слишком многие - были эллинами. Как и Каунос, города на ликийском побережье были наполовину, может быть, больше половины, эллинизированы. Но греческие пираты приходили в эти края не реже, чем честные поселенцы.

Моряки раздавали мечи, топоры, пики и бронзовые шлемы. Менедем позвал: “Аристидас!”

“Да, шкипер?” - ответил молодой человек на одном из весел.

“Пусть кто-нибудь займет твое место там и поднимется на носовую палубу”, - сказал ему Менедем. “У тебя лучшее зрение, чем у кого-либо на этом корабле, я хочу, чтобы ты видел, куда мы направляемся, а не где мы были”.

“Хорошо”, - согласился Аристидас. “Давай, Мосхион, потянешь за меня?”

Многие моряки разозлились бы, если бы их пригласили к тяжелой работе. Мосхион только опустил голову и сел на скамью гребцов, когда Аристидас поднялся. “Почему бы и нет?” он ответил. “Я бы предпочел заниматься этим в любой день, чем нырять за губками”.

Наверху, на носовой палубе, Аристидас ухватился одной рукой за форштевень, а другой прикрыл глаза, вглядываясь сначала прямо вперед, затем по левому, а затем по правому борту. Соклей усмехнулся. “Его глаза не только лучше наших, он показывает нам, насколько они лучше. Ему следовало бы быть наблюдателем в пьесе - скажем, в ”Агамемноне" Айсхилоса.

“Меня не волнует, насколько он эффектен”, - сказал Менедем. “Пока он замечает неприятности достаточно быстро, чтобы мы могли что-то с этим сделать, это то, что имеет значение”.

“О, конечно”, - сказал его двоюродный брат. “Я не жаловался на работу, которую он выполняет, только сказал, что у него более причудливый способ делать это, чем пару лет назад”.

“В этом нет ничего плохого”, - снова сказал Менедем,

Соклей посмотрел на него. “Мы оба говорим по-гречески?”

“Итак, что это должно означать?” Спросил Менедем. Соклей не ответил, раздражая его еще больше. Он знал, что его кузен не считал его таким умным, каким мог бы быть. Чаще всего это забавляло его, поскольку он думал, что Соклей получает от жизни меньше удовольствия, чем мог бы. Однако время от времени высокомерие Соклеоса задевало за живое, и это был один из тех случаев: “Что это должно означать?” Менедем повторил более резко, чем раньше.

“Если ты не можешь понять это сам, я не вижу особого смысла объяснять это”, - парировал Соклей.

Менедем кипел от злости. Обычному моряку, который разговаривал с ним так дерзко, могли заплатить и отпустить на следующей остановке. Он не мог так поступить со своим кузеном, каким бы заманчивым это ни было.

Прежде чем он успел рявкнуть на Соклея, Аристидас крикнул: “Эй, парус! Эй, парус по правому борту!”

Как и у всех остальных, глаза Менедема метнулись вправо. Ему понадобилось мгновение, чтобы рассмотреть маленький бледный прямоугольник; у Аристидаса действительно было зрение острее, чем у обычных людей. Заметив его, Менедем попытался разглядеть корпус, к которому он был прикреплен. Принадлежал ли он плывущему круглому кораблю или морскому волку, выслеживающему добычу?

Соклей сказал: “Я не думаю, что это пират”.

“О? Как ты можешь быть так уверен?” Огрызнулся Менедем. “Твои глаза даже не так хороши, как мои”.

“Я знаю это, но я также обращаю внимание на то, что вижу”, - ответил его двоюродный брат. “Большинство пиратов красят свои паруса и корпуса в цвета неба и моря, чтобы их было как можно труднее заметить. На этом корабле парус из простого, некрашеного полотна, и поэтому он, вероятно, не пиратский.”

Он говорил, словно с полоумным ребенком. Что действительно задело, так это то, что он был прав. Менедем об этом не подумал, и это было правдой. Однако, фурии забери меня, если я признаю это, подумал он.

Пару минут спустя Аристидас сказал: “Похоже, она отворачивается - может быть, она думает, что мы пираты, и не хочет иметь с нами ничего общего”.

“Мы видим это каждый год”, - сказал Менедем.

“Мы видим это каждый год, хотя все еще находимся недалеко от Родоса”, - сказал Соклей. “Вот что меня действительно огорчает, потому что наш флот делает все возможное, чтобы покончить с пиратами”.

“Капитаны Птолемея, похоже, тоже довольно усердно преследуют их”, - сказал Менедем. “Это одна из причин любить его больше, чем Антигона: говорят, старый Одноглазый нанимает пиратов, чтобы содержать свои собственные военные корабли. К воронам с этим, насколько я могу судить ”.

Соклей склонил голову. Тут два кузена полностью согласились. “Антигону все равно”, - сказал Соклей. “Для него пиратские флоты на море - то же самое, что полки наемников на суше”.

Менедем содрогнулся. Любой торговец сделал бы то же самое. “Полки наемников могут превратиться в бандитов - все знают, что это так. Но пираты с самого начала были бандитами. Они живут грабежом, разбоем и похищением людей с целью получения выкупа ”.