Священная земля

Вскоре Менедем тоже начал двигаться, с каждым ударом вонзая свое копье в цель. Его руки сжимали ее мясистые ягодицы. Кровать заскрипела под ними обоими. Когда его наслаждение достигло пика, он вошел в нее так глубоко, как только мог, прижимая ее к себе, пока спазм удовольствия не прошел.

Затем, смеясь, он сказал: “Видишь? Ты не выполнил всю работу”.

“Нет, не все”, - согласилась Армене, соскальзывая с него. Часть его семени скатилась на его тазовую кость. “Хорошо”, - сказала она. “Чем больше снаружи, тем меньше внутри, чтобы сделать ребенка”. Это не волновало Менедема. Он стер эту гадость с себя и размазал по чехлу матраса, пока Армен сидела на корточках над ночным горшком, который она вытащила из-под кровати. Он видел немало женщин, шлюх и скучающих жен, принимающих такую позу после занятий любовью. Он слышал, как многие из них говорили то же самое.

Они с Арменом оба оделись. С заговорщической ухмылкой он дал ей пару оболоев, прошептав: “Не говори Критиасу”, - Она отправила маленькие серебряные монетки в рот. Она и Менедем вышли в зал ожидания.

Соклей и женщина, которую он выбрал, вышли из ее покоев несколько минут спустя, Менедем все еще считал ее некрасивой. Однако то, как она улыбнулась сейчас, говорило о том, что Соклей заставил ее насладиться их совместным времяпрепровождением. Менедем рассмеялся про себя. Он пытался доставить удовольствие женщинам, потому что, когда они получали удовольствие, это добавлялось к его собственному, Соклей, как он подозревал, делал это ради удовольствия самого себя. Он не спрашивал об этом своего кузена, но Соклей тоже выглядел теперь довольно довольным.

Шлюхи зажгли лампы в зале ожидания. “Мальчик!” Крикнул владелец борделя Критиас. Никто не появился. Критиас что-то пробормотал себе под нос. “Мальчик!” - снова крикнул он. “Тащи сюда свою ленивую, никчемную тушу, пока я не продал тебя знакомому добытчику серебра!”

Это привело к тому, что раб - тощий юноша лет четырнадцати - пустился в бега. Возможно, Критий шутил. Мальчик не хотел рисковать. Рабы, отправленные в шахты, редко протягивали долго. “Что вам нужно, босс?” спросил он.

“Зажги факел и отведи этих парней обратно в гавань. Затем поспеши сюда. Я знаю, сколько времени тебе нужно, чтобы добраться туда и обратно. Если ты не поторопишься, я заставлю тебя пожалеть”.

“Я потороплюсь. Я потороплюсь”. Раб добавил что-то невнятное по-гречески. Факел зашипел, щелкнул и затрещал, когда загорелся от лампы. Мальчик кивнул Менедему и Соклеосу. “Пошли”.

“Хорошо провели время?” Спросил Диокл, когда они вернулись на Афродиту.

“Трудно плохо провести время с женщиной, ты не находишь?” Ответил Соклей. Он протянул рабу оболос. Юноша сунул монету за щеку и вернулся в Ольвию. Соклей продолжил: “Она сказала, что ее мать продала ее в рабство, чтобы они оба не умерли с голоду”.

“Неужели?” Спросил Менедем. “Девушка, с которой я был, сказала, что ее отец продал ее по той же причине”. Он пожал плечами. “Возможно, они оба говорили правду”.

“Да, но они оба, возможно, лгали, чтобы заставить нас пожалеть их и дать им хоть что-то”, - сказал Соклей. “Надо быть глупцом, чтобы верить многому из того, что слышишь от шлюхи в борделе, я полагаю, но с этого момента я буду верить еще меньше”.

Менедем снял свой хитон, скомкал его в комок и положил на палубу юта. Он завернулся в свою мантию и улегся на ночь. Соклей подражал ему. Доски были твердыми, но Менедем не возражал. Он достаточно часто спал на борту торговой галеры во время сезона плавания, чтобы привыкнуть к их ощущениям. Он зевнул, повернулся пару раз, сказал “Спокойной ночи” своему двоюродному брату и заснул.

Афродита поползла на восток вдоль южного побережья Анатолии из Памфилии в Киликию. Время от времени, когда судно отходило дальше от берега, чем обычно, "Соклей" мельком видел Кипр, лежащий низко на южном горизонте. Он никогда не заходил так далеко на восток, но остров не волновал его так, как это было бы, если бы он был пунктом назначения торговой галеры. Как бы то ни было, он с нетерпением ждал возможности посетить ее ненадолго, а затем отправиться в Финикию.

“Ты знаешь, что некоторые города на Кипре финикийские”, - напомнил ему Менедем. “Они основали там колонии в то же время, что и мы, эллины”.

“Да, да, конечно”, - нетерпеливо сказал Соклей - все это знали. “Но мы, вероятно, не остановимся ни на одном из них, прежде чем отправимся дальше на восток, не так ли?”

Менедем вскинул голову. “Я не планировал этого, нет. Я собирался обогнуть восточный полуостров острова, а затем доплыть до Саламина, а это эллинский город. Из Саламина вы отправляетесь прямо через Внутреннее море в Финикию.”

“Хорошо”. Соклей вздохнул. “Хотя мне хотелось бы попрактиковаться в моем арамейском, прежде чем мы туда доберемся”.

“Ну, когда ты выбирал девушку в том борделе в Ольвии, тебе следовало спросить, может ли кто-нибудь из них издавать эти забавные звуки”, - сказал Менедем.