Читаем Святой преподобный Серафим Вырицкий и Русская Голгофа полностью

Святой преподобный Серафим Вырицкий и Русская Голгофа

И вот однажды, когда отец Михаил Иванов пособоровал батюшку, отец Алексий пережил незабываемые ощущения [203, л. 83]: «После Таинства Елеосвящения, я пережил такое дивное, радостное состояние, что я словами не могу его передать. Я ярко вспомнил все, мною пережитое и переживаемое, и от избытка чувств благодарных все повторял слова Псалмопевца: "Что воздам Господеви моему, якоже воздаде ми!" Все повторяю эти слова, а сам плачу. И вдруг, внутри себя, я слышу, как будто ясный ответ: "Вот теперь тебе и надо принять монашество!" Утром я сообщил свои переживания сыну и невестке и заявил о своем решении принять монашество…»

С прихожанами вырицкого Казанского храма. Слева направо: настоятель, протоиерей Михаил Иванов; благочинный протоиерей Василий Раевский; протоиерей Алексий Кибардин.

Сделать это, как виделось тогда отцу Алексию, не было никакой возможности – ведь он хотел принять келейный иноческий постриг и остаться в миру. Неоднократно писал протоиерей Алексий прошения на имя правящих архиереев епархии о своем желании принять монашество келейно, однако, в то время такая практика распространения не имела и келейный постриг не благословляли. Наконец, в июне 1956 года, Высокопреосвященный Елевферий, митрополит Ленинградский и Ладожский вынес следующую резолюцию [203, лл. 51 и 82]:

«Внимательно рассмотрев Вашу просьбу, нахожу, что принятие Вами келейно иноческого пострига и оставление Ваше на жительство в мирских условиях – не соответствует и Вашему стремлению, и пользе дел церковных… Предлагаю Вам принять постриг в Псково-Печерском монастыре и остаться в нем для прохождения монашеского делания, хотя бы на некоторое время. В случае Вашего согласия на мое предложение переговоры о Вашем постриге и поселении в Псково-Печерском монастыре, с Преосвященным Иоанном, Епископом Псковским и Порховским – с большим желанием возьму на себя».

На это отец Алексий ответил согласием, однако намерения своего осуществить уже не успел – состояние его здоровья стало резко ухудшаться [203]. Как писал сам отец Алексий: «С трудом добираюсь в Воскресный день до храма Божия, чтобы причаститься Святых Таин. Конец может прийти неожиданно» [203, л.95]. Поездка в Псково-Печерскую обитель была отложена на неопределенное время…

В апреле 1958 года батюшка пишет [203, л. 96]: «Если же я через два месяца буду в таком состоянии, в каком нахожусь в данное время, тогда можно будет поставить крест на моем пострижении. Буди Воля Божия!»

Во всех словах и делах этого мудрого пастыря неизменно светится несказанное смирение и воистину евангельская кротость. Последние годы своей жизни отец Алексий посвятил внутренней молитве и покаянию. В этот период его навещали схиигумен Савва (Остапенко) из Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря и старица схимонахиня Мария (Маковкина) из Николо-Богоявленского кафедрального собора. Матушка Мария знала отца Алексия еще по его служению в Феодоровском Государевом соборе и Царскосельских дворцовых лазаретах, где в годы Первой мировой войны она вместе с батюшкой и Августейшими женами заботилась о пострадавших защитниках Отечества.

Когда позволяло здоровье, отец Алексий выходил и прогуливался неподалеку от дома. Обычно, его сразу окружали дети, которые своими чистыми душами тянулись к любвеобильному батюшке. В ту пору отец Алексий всегда носил широкий кожаный монашеский пояс, знаменующий умерщвление плоти и неустанную брань со страстями.

5 апреля 1964 года отошел верный служитель Божий к небесным обителям, в срок, предсказанный ему когда-то вырицким старцем. Веруем, что Божественная любовь соединила в блаженной Вечности отца Алексия с преподобным Серафимом Вырицким и со святыми Царственными Мучениками! Аминь.