Связанные звездами

Чувствуя, как учащается дыхание, Дороти нажала на «Просмотр улиц». И вот он, его настоящий дом, такой, каким он был в недалеком прошлом, в пасмурный день, когда машина Гугла проезжала по этой улице. Дом был скромным – с облицованной галькой террасой, настолько непримечательной, что, наверное, ни один человек на свете – за исключением Дороти Гизборн, рожденной в австралийской пустыне, но при этом выросшей на иллюстрациях росистых лугов, зеленых изгородей и ехидных ежиков из книг Беатикс Портер, – не назвал бы ее очаровательной. Но она была очарована, как прохладой и неяркими, спокойными красками, так и легким намеком на зеленые поля, спящие колокольчики и говорящих кроликов на заднем фоне картинки.

В прожаренном солнцем бунгало Дороти, построенном из красного кирпича, было два часа пополудни, но ей, натренированной постоянными подсчетами, не составило никакого труда высчитать, что в далеком английском лете сейчас пять утра. Руперт, наверное, еще спит, укрывшись одеялом, в двуспальной кровати, которую его жена больше не сможет с ним разделить.

Рука Дороти, лежащая на мышке, дрогнула.

– Глупая, – обратилась к ней женщина. – Лежи спокойно.

Дороти уставилась на дом на экране. Она отметила аккуратный палисадник, щель для писем во входной двери и куст маргариток в огромной каменной вазе рядом с узкими ступенями. Если бы она действительно собралась ехать, если бы сказала «да», тогда она входила бы в свой дом через эту дверь и вытирала бы ноги об этот коврик. И эти маргаритки ставила бы в вазу на умывальнике в ванной.

Она взглянула в верхний угол экрана. 2.05 дня. 5.05 утра. Еще два часа и пятьдесят пять минут до того, как можно будет ожидать звонка Скайпа, летящего через эфир, как пузырьки воздуха в сосуде для медитаций. И появится он, Руперт, и наклон его монитора сделает его более широколицым, чем он есть, по ее мнению, и выделит очередной надетый им галстук, который он по привычке пристроит за воротник рубашки, как салфетку.

– Доброе утро, Дороти, – скажет он.

А она ответит:

– Добрый вечер, Руперт.

Это была их маленькая шутка, не особо смешная, но милая и отлично помогающая начать их ежедневный разговор.

Теперь было уже 2.12 дня. 5.12 утра. Дороти вздохнула и медленно прокрутила изображение улицы на 360 градусов. Это что там, в конце улицы, маленький мостик? Да, решила она, так и есть. Они переходили бы этот мост с Рупертом, прогуливаясь по улице в сторону старой каменной церквушки воскресным утром или в сторону паба, чтобы выпить по стаканчику шенди^[47] в пятницу вечером. Его колли, похожий на лису, следовал бы за ним по пятам, а она, Дороти, надела бы резиновые сапоги и твидовый костюм, и шарф на голову, как королева в Балморале^[48].

– Не будь смешной, – пробормотала она, понимая – с изрядным опозданием, – что говорит с едва заметным британским акцентом. Покраснев, она решительно закрыла браузер и оттолкнула кресло от стола.

Из окон, выходящих на улицу, до нее долетел шум мотора почтового мотороллера. Выйдя на крыльцо, она остановила взгляд на клумбах, обезображенных дырами в тех местах, где раньше цвели дафнии и рододендроны, погибшие от засухи. Такого никогда не случилось бы во Фритвелле, подумала Дороти, выуживая свежий номер «Звезды Александрия Парк» из щели ее почтового ящика.

Вернувшись в дом, Дороти разложила на чайном подносе номер «Звезды»

, чайничек с изображением Чарльза и Дианы и одну штучку кингстонского печенья. Из огромного, битком набитого буфета она аккуратно извлекла изящную фарфоровую чашечку от «Куин Энн»^[49] с портретами Чарльза и Дианы в обрамлении золотых лент с узором в виде геральдических роз и лилий. Хотя с таким же успехом она могла выбрать и чашку от «Краун Трент»^[50], на которой Чарльз и Диана были изображены в центре ярко-красного сердца, увенчанного фигурой золотого льва. Или, к примеру, чашку от «Эйнсли», «Ройал Стаффорд», «Ройал Альберт» или «Броник». Или, если уж на то пошло, от «Веджвуд», «Ройал Долтон» или «Споуд»^[51].

Принадлежащая Дороти коллекция фарфора со свадьбой Чарльза и Дианы занимала полки и ящики двух огромных буфетов, стоящих в гостиной. Помимо обычных предметов вроде чашек, тарелок, ваз и горшков здесь были фарфоровые подставки, наперстки, шкатулки, щипцы для свечей, пепельницы и колокольчики. У «Веджвуда» вышла памятная серия из бисквитного фарфора^[52] в нескольких цветах, и Дороти нашла каждый предмет набора в голубом и сиреневом цветах (но не стала приобретать его в охре). Годами Дороти проводила большую часть времени, переписываясь с коллекционерами фарфора в Англии и Америке. Но затем появился eBay, и после смерти Реджа Дороти повесила в его сарайчике полки, чтобы разместить новые поступления прежде казавшихся недоступными сокровищ, выпущенных в честь великой свадьбы 29 июля 1981 года.