Связующая магия

Я рассмеялся.

— А ты… — он чуть замялся. — Ты все-таки провел урок?

— Для пятерых. Остальных выгнал за непослушание.

Он в удивлении распахнул глаза.

— Они тебя не послушали?

— Не меня, — я взъерошил ему волосы. — Я поручил им ходить на занятия к другим преподавателям.

— Да, я видел.

— Но в следующий раз мне придется заниматься с ними со всеми и даже больше.

— Больше? — недоуменно произнес Эрслайт.

— Я хочу, чтобы ты тоже ходил на эти уроки.

Эрслайт помрачнел.

— Они же…

— Никто не посмеет тронуть тебя и пальцем, — произнес я.

— И я думал, что ты научишь меня… без кого бы то ни было…

— Научу, — я улыбнулся. — В действительности я хочу, чтобы вы научились ладить между собой.

Он вскинул на меня пораженный взгляд.

— Ты шутишь?! Да только один Прит…

— Тем более с ним, — я опустил взгляд. — Отец Балахира — сын Ментепера…

Эрслайт открыл рот от удивления.

— Но Балахир…

— Балахир по-прежнему опасен, — подтвердил я. — Если увидишь его, держись от него подальше.

— Зачем ты тогда оставил ему жизнь? — Эрслайт прижался ко мне и поежился, словно ему стало зябко.

— Ты знаешь почему…

— Зачем Игниферос?…

— Он верит, что Балахир одумается…

— А Прит?

— Он смышленый мальчик…

Эрслайт чуть отстранился и поднял голову, пытливо смотря на меня. В серых глазах сверкнули ревнивые искорки.

— Как ни странно для тебя сейчас это ни прозвучит, уверен, что вы с ним поладите… И еще… — я заставил его смотреть на меня. — Ты должен выучить темное наречие.

Тут Эрслайт и вовсе изумился.

— Зачем? И… оно же запрещено!

— Для тебя — нет. Даже твоя мать знает его, хотя тщательно скрывает это.

Эрслайт растерялся.

— Кто научил ее? — притихшим голосом спросил он.

— Мерлинда.

— Наверное, это займет много времени, — заметил Эрслайт. — И если я буду заниматься с тобой, корме Гаста и Ретча, то времени совсем не останется…

— Эрси, — упрекнул я, и он густо покраснел.

— Прости…

— Если ты не против, это могло бы занять совсем немного времени.

— Оно такое легкое?

— Можно и так сказать. Особенно если использовать гипномагию.

Эрслайт воззрился на меня, и с его щек исчезла краска недавнего стыда, сделав их белыми.

— Ты хочешь обучить меня темному наречию при помощи гипномагии? Это возможно? И не опасно? Ты уже пробовал?

— Темному наречию и еще кое-чему. Я не пробовал, но это возможно.

Эрслайт глядел на меня сомнением.

— Пожалуйста, доверься мне. Я бы не стал рисковать, если бы не был уверен.

— А правда, что от гипномагии болит голова? — спросил он, и я понял, что он сдался.

— Только у меня, — я притянул его к себе. — И еще у тех, кто противиться.

— А я… я тоже смогу ей овладеть? — спросил он шепотом с испугом.

— Не знаю. Но было бы лучше, если бы этот дар обошел тебя стороной. Пойдем.

— Но я не дочитал то, что задал Ретч… — он растерянно глянул на фолиант. — Завтра он спросит…

— Я кое-что покажу тебе из магии ветра. Ретч останется доволен, не беспокойся.

Мы вышли из обители и прогулочным шагом направились к морю. На берегу мы остановились и уселись на теплом песке. Солнце уже клонилось к закату. А море играло золотистыми отблесками. Эрслайт рассеянно загребал песок и насыпал песчаный конус рядом с собой. А я следил за полетом чайки, поймавшей ветер и застывшей в фиолетово-оранжевом небе.

— Хочешь посмотреть ее глазами? — спросил я.

— Это возможно? — спросил Эрслайт и в следующий миг вскрикнул от удивления.

Я улыбнулся, почувствовав его детский восторг, когда он увидел землю далеко внизу, море, казавшееся с высоты еще более бескрайним, нашу обитель, на которую опускались вечерние тени, темные хребты гор, где уже наступила ночь. На миг я позволил ощутить ему ту же легкость полета морской птицы. И прервал видения. Эрслайт смотрел на меня, а на глазах его навернулись слезы.

— Я не знал, что это так прекрасно, — прошептал он и пояснил в ответ на мой немой вопрос: — Я о гипномагии.

— Если применять ее по назначению, приятного очень мало, Эрси, — предостерег я его. — И я только показал тебе, я не вторгался в твои мысли.

— Но для обучения тебе придется это сделать? — он миг смотрел на меня, а потом, смешавшись, потупил взгляд.

— Ты готов?

Он кивнул, а я очень мягко, почти незаметно коснулся его разума. Спустя час я уже пояснял кое-что из магии ветра. Солнце тем временем опустилось, и море теперь серебрили луны. Эрслайт, утомленный, прижался ко мне, смотрел на звезды, а потом он и вовсе уснул. Я еще некоторое время сидел, следя за сверканием лунных дорожек. Песок все еще хранил дневное тепло, но с гор потянуло прохладным ветерком. Тихо зашуршал песок, и в щеку мне ткнулась морда нашедшего меня Шэда. Его язык прошелся по щеке, потом также по лицу сына.

— Тише, Шэд, — шикнул я на него. — Разбудишь.

Зверь недовольно заворчал, улегшись рядом. Я протянул руку, зарылся пальцами в его гриве и потрепал ласково. На это раз Шэд издал весьма одобрительные звуки. Еще полчаса спустя я поднялся, подхватив мальчика на руки и, раскрыв портал, переместился в его комнату. Осторожно уложил на постель, укрыв, и подошел к его письменному столу. На нем все также лежала едва намеченная карта материка. А я обещал, что мы вместе изготовим ее.