Свидетель

— Понятно. — Я знала, что не стоило предполагать романтизма в его намерениях, но он извинился, это уже прогресс. — Что твои люди дали Нике? Отчего у нее такие боли? Как это исправить?

— Да никак. Просидится в туалете и всё. Это слабительное.

— Жестоко.

— Времени на убеждения не было. Иначе твои документы у нее забрать не получилось. Она сумочку из-под мышки не выпускала, как сказал Ларину Семен — он сопровождал ее в рейсе из Ростова.

Похищать человека ради моего загранпаспорта? Однако…

Сложно представить, куда способен зайти Валера ради более серьезных целей. Впрочем, я тут же вспомнила о тех его крайностях, с которыми мне довелось познакомиться сутки назад. Заныла поясница, мышцы отозвались дрожью. Вернулся страх, что все повторится. Захотелось выскользнуть за дверь, а, может, и с самолета подальше. Принятие — сложная штука. Но вслух я лишь заметила:

— Ты не только в рекламе предпочитаешь нестандартные решения.

— Главное, эффективные, — кажется, он улыбнулся, восприняв мои слова, как комплимент. — Ну что, как говорил кот Леопольд, давайте жить дружно?

— Давайте. Только на всякий случай, — сказала я, пытаясь предотвратить возможные пируэты его предпринимательского авантюризма, — не забывай, что рядом с тобой люди, и они тоже чего-то хотят и о чем-то думают, хорошо?

— Я привык принимать решения сам.

— Это заметно, — я старалась говорить мягко. — Но иногда и капитаны ошибаются. Как в случае с Титаником. Зачем нам разбиваться об айсберг?

Он помолчал и произнес то, чего я никак не могла от него ожидать:

— Ладно. Может, ты и права…

Глава 21. Огонь с ледяной кромкой

Валерий смотрел на закрывшуюся за Варей дверь и пытался разобраться в собственной буре в стакане. Чертовщина какая-то! В этом закутке негде было развернуться двоим. И Варя не видела, но ее грудь, обтянутая спортивной кофтой, взволнованно вздымалась всего в паре миллиметров от его предплечья. От этой случайной близости в голову Валерию ударило жаркой волной.

Выжатый событиями последней ночи и абсолютно трезвый, он всё равно еле удержал себя, чтобы не обхватить ее талию и не испить с губ сшибающей ум женственности. Но Варя подняла слепые глаза, направив их куда-то мимо его лица, и Валерия окатило резким холодом. Будто в крещенскую ночь друзья-придурки в бане вылили на загривок ведро морозной воды с кусочками льда. Черкасов опомнился и даже извинился. Сказал бы что угодно, лишь бы она скорее ушла! И очень хотел, чтобы осталась. Это раздвоение было мучительным.

Его взгляд упал на кофемашину. Валерий разыскал в шкафчике заварочные капсулы, сахар в пакетиках, белоснежные чашки. Со стюардессой было бы удобнее, но лишние соглядатаи ни к чему.

Глядя на булькающий и выплескивающий черную жидкость аппарат, Черкасов вспомнил, что обещал Варе кофе еще в аэропорту. Обещания надо выполнять.

Но где-то в глубине, вытолканный подальше разумом и совестью, таился тот проклятый жар. Роковая страсть, чтоб ее!

Валерий шепотом длинно и грязно выругался на мысль, что, возможно, именно так и становятся маньяками! Встречается обычному человеку вот такая Варя, что-то щелкает в голове, и контролю над собой можно ставить надгробный памятник. Защитничек… Не ему, а от него девушку защищать надо!

Валерий снова ругнулся и провел ладонью по лицу. Да нет, это просто нервы, навалилось дряни всякой. И память еще жива. Слишком жива, сволочь! Но он не позволит больше себе терять голову. Тем более сейчас.

Набирая кофе во вторую чашку, Черкасов разглядывал в отражении полированного шкафчика свое осунувшееся небритое лицо и думал, что впору самому к психотерапевту обращаться. Гипноз, релакс и витамины. К черту убийц и шантажистов!

Валерий посчитал до двадцати, открыл дверь в салон и, придерживая ее плечом, понес «гостьям по неволе» кофе и воду на подносе. Поставил на столик перед девушками и сел, изобразив сдержанную улыбку для бешеной ростовской девицы. Не нравилась она ему. Не ясно в принципе, как такая могла быть подругой Варе. Хотя с Варей вообще ничего не понятно — в ее присутствии логика падает в Бермудский треугольник и исчезает c радаров, как корабль, не успев подать сигнал SOS.

— Дамы, — сказал он, будто на презентации. — Я вам задолжал объяснения. Позвольте вернуть долг. Вы не похищены, вы — не заложницы, поэтому не стоит бояться. В данной ситуации мы все стали заложниками обстоятельств. Вы, Вероника…

— Ника, — поправила его бледная девица.

— Ника? Хорошо. Я предупреждал вас, что в Москве опасно. Но вы не стали слушать. Варя подтвердит, что ее пытались убить вчера. В России нигде не безопасно. Вы сами видели, на что этот человек способен.

Варя кивнула со вздохом. Ника запричитала, закудахтала, всплеснув руками. Окрестив ее про себя «тупой курицей», Черкасов продолжал: