Свидетельница Гора

— Должно быть это так волнует — быть объектом приложения чьей-то плети, — промурлыкала моя собеседница.

— Я предпочитаю не думать о плети, — буркнула я.

Меня пугала уже сама мысль об этом.

— Но ведь это так волнующе, — не отставала она, — знать, что Ты должна угождать, и что Ты объект наказания.

Я предпочла промолчать.

— Разве нет? — настаивала моя подопечная.

— Да, — наконец признала я.

Почему она, свободная женщина, с таким любопытством вникает в это? И вообще, что могут понимать в этих вопросах, такие как, она?

— И все же, я думаю, что хозяин подземелий — человек добрый, — повторилась она.

— Возможно, — не стала спорить с ней я.

— Ведь если бы он не был таковым, — продолжила развивать тему моя собеседница, — он ни за что не позволил бы нам пойти сюда или делать что-то подобное, не так ли?

— Да, — признала я. — По крайней мере, я так не думаю.

— Вот и я об этом, — торжествующе воскликнула она. — Итак, Ты же не так встаешь на колени перед мужчинами, не так ли?

— Не так, — кивнула я. — Я — рабыня для удовольствий. Соответственно, ожидается, что перед мужчинами я буду стоять на коленях с широко расставленными ногами, если, конечно, мы находимся не в присутствии свободной женщины.

— Вот так? — нетерпеливо спросила она, принимая, как ей казалось, нужную позу.

Я быстро окинула взглядом лестницу, проверив, что мы здесь одни. Было довольно тепло, день не так давно перевалил за вторую половину.

— Нет, — ответила я и пояснила: — Надо шире.

— Ох! — задохнулась она, легонько задрожав, и раздвинула колени еще.

— Да, — кивнула я. — Так правильно.

— Значит вот так? — уточнила любопытная. — Перед мужчинами!

— Ага, — отозвалась я, — или даже еще шире, все зависит от конкретного владельца.

— Ай-и, — восторженно прошептала она.

— Да, вот так еще лучше, — отметила я, когда одно ее колено свесилось со ступени.

— Насколько же чувствительными это заставляет вас быть! — восхищенно вздохнула девушка.

— Верно, — согласилась я с ней.

— И насколько вы уязвимы!

— И это правда, — кивнула я.

— Это так возбуждает, — тяжело задышав, призналась мне она.

— А еще это помогает нам постоянно помнить, что мы — рабыни, а также какого именно вида рабыни, — сказал я.

— Это возбуждает, — повторилась девушка.

— Возбуждает? — переспросила я.

— Уверена, что назначение этой позы намного глубже простого символизма и ритуала, — заявила она, — или просто желания продемонстрировать рабыне ее уязвимость.

— Возможно, — уклончиво ответила я.

— Наверняка, по крайней мере, частично это задумано, чтобы пробудить рабыню, сделать ее восприимчивой, почувствовать свою беспомощность.

— Честно говоря, я нисколько не сомневаюсь в том, — сказала я, — что нечто вроде этих соображений принимается во внимание теми животными, которые вынуждают нас принимать перед ними такую позу.

— Ах! — вздохнула моя собеседница.

— Но это также имеет свой эффект и на мужчин, — заверила я ее.

— Признаться, я рада слышать это! — промурлыкала девушка, и посмотрела вниз на свои колени.

Руки моей подопечной были закованы за спиной, а поводок, закрепленный на ее ошейнике я не выпускала из руки.

— Дженис, — позвала она меня, закончив любоваться своими обнаженными коленями.

— Что? — откликнулась я.

— А тебе нравится стоять перед мужчинами на коленях вот так? — осведомилась она.

— О, пожалуйста! — простонала я.

— Ну пожалуйста, скажи мне, — не отставала нахалка.

— Я обязана отвечать? — уточнила я.

— Я понимаю, что сейчас я не могу просто взять и приказать, чтобы Ты сделала это, — ответила она. — Сейчас я — ничто, практически как рабыня переданная под твою ответственность. Так было договорено, такое мне поставили условие. Ну пожалуйста, Дженис! Пожалуйста, скажи!

— Да, — ответила я. — Я действительно люблю так стоять на коленях перед мужчинами. Меня это возбуждает. Кроме того, я считаю, это правильным для меня. По-моему, это правильно и подходяще для меня.

— Наверное, это заставляет тебя чувствовать себя очень женственной, — заметила девушка.

— Да, это так, — не стала отрицать я. — Но это нормально для женщины, чувствовать себя женственной. В этом нет ничего неправильного.

— Я — женщина, — вдруг заявила она. — И я тоже хочу чувствовать себя очень женственной.

— Но Вы ведь — свободная женщина, — напомнила я ей, но увидев страдание в ее глазах, решила продолжить: — Есть два пола. Одному предназначено доминировать, а другому — нет. Каждый должен быть верен своей сущности. В этом мире эта основополагающая истина была признана, и в части социальной сферы наделена статусом закона.

— Я хочу быть верной своему полу, — прошептала девушка, — по-настоящему верной ему. Полностью верной ему.

— Осторожней, — предупредила я ее. — Вы — свободная женщина.

Некоторое время мы сидели молча.

— Свобода драгоценна, — нарушила я молчание.

— У меня уже была свобода, — вздохнула она. — Я знаю на что это похоже. Теперь я хочу любви.

— Вот я — рабыня, — сказала я. — И я так и не нашла любви.

Горькие воспоминания на миг охватили меня, но я постаралась поскорее выкинуть их из головы.

— Что-то не так? — спросила моя собеседница.

— Ничего, — отмахнулась я, глотая слезы.