Свиток 5. У истоков империи

Но вот этот Егтей… Ведь наверняка большую часть жизни прожил свободным (насколько это возможно в этом веке) и достаточно обеспеченным человеком. А гнида редкостная.

Хрен я поверю, что пять или пусть даже десять лет под властью аиотееков могут сделать из человека такую гниду, однако, видимо, сделали. Потому что не знаю, как в этих краях, а у нас в Степи такой бы точно не выжил. Прибили бы его еще в подростковом возрасте… Может, детский максимализм и подростковая жестокость и есть своеобразный фильтр? Механизм по избавлению рода-племени от крайне неприятных особ вроде этого Егтея? Но в наши гуманные и цивилизованные времена этот фильтр уже не работает, вот и заполонили землю разные засранцы и гады? …Что, однако, дало шансы выжить и гениям, двигающим этот мир вперед, да и просто безобидным чудакам, способным сделать нашу жизнь ярче, затейливей и разнообразней.

Но вот и тут такой засранец, как Егтей, выжил, потому что… Хрен его знает почему. Может, сбой программы, а может, быт местных «болотников» сильно отличается от степного…

…Я как-то с самого начала не проникся к этому типу. Уж больно знакомыми показались мне выражение этих ушлых глазок, вечно приглядывающихся, где бы урвать кусочек, и поведение — трусоватое и в то же время наглое. Насмотрелся я на таких в свое время во дворах и на улицах родного города.

Так что особо открываться я ему не стал, продолжая вести себя как можно непонятнее — аиотеек я или нет, сотрудничаю с ними или воюю… Короче, как писал классик, «Та ли я особа, которую надо схватить и отволочь в участок, или сам имею право схватить». (Цитату надо уточнить.)

Доспехи-то и оружие у нас аиотеекские, я еще и башкой черен, а мои спутники… В общем, весьма непонятные особы, которые переговариваются со мной на языке, в котором встречается много аиотеекских слов, слов местных диалектов и вообще уж каких-то неизвестных. Есть от чего возникнуть непоняткам.

Зато, как всегда, понятен самый простой принцип: мы сильные — ты слабый. Мы говорим — ты делаешь. Ты делаешь плохо — мы тебя убиваем.

Такие взаимоотношения Егтей понимал и поначалу пытался вести себя как можно более лояльно и правильно — в его представлении. И потому первым делом представил моему вниманию подробную кляузу на всех своих соседей и знакомых — кто чем контрабандствует, кто как нарушает и какие позволяет себе нелояльные поступки и высказывания в адрес любимых и достойнейших господ аиотееков. Преподнося это с позиции «Не я один… Я как все…».

Тут мне пришлось взглядом усмирять Лга’нхи и Кор’тека, настолько шокированных подобным поведением, что не иначе как только чудом можно объяснить тот факт, что они не прикончили этого гаденыша на месте. Мы ведь много всякого встречали на своем пути, многие пытались нас убить, не меньше народа — обмануть или обжулить. Но вот так вот, доносить на своих, подставляя родню под удар врага — о подобном они и помыслить не могли. В этом было что-то особенно болезненное и извращенное, вызывающее у этих честных ребят чувство брезгливости и омерзения.

К счастью, именно такие чувства обычно демонстрировали по отношению к покоренным народам аиотееки, так что, думаю, наше поведение лишь убедило Егтея и подстегнуло его жажду демонстрировать нам свою благонадежность, закладывая своих соседей.

И особенно в рассказах стукача доставалось некоему Арпеку. Не только крайне негативно настроенному к существующей Власти, но и чуть ли не замышляющего против нее всяческие каверзы.

Надо ли говорить, как сильно заинтересовала меня личность этого Арпека? Увы, из более подробных расспросов кляузника выявилось, что никакой Арпек не пламенный вождь, втайне подготавливающий восстание против поработителей, на что я очень надеялся, а не более чем конкурент Егтея, от которого тот мечтает избавиться — естественно, чужими руками.

Но так или иначе, а где можно найти этого самого Арпека, я постарался выспросить как можно подробнее. Что-то подсказывало мне, что эта информация будет совсем даже не лишней. Может быть, хотя бы не придется на обратном пути общаться с этой слизью Егтеем еще раз.

В общем, доверия наш проводник не вызывал никакого и все те дни, что мы добирались до своих, а потом, прячась в протоках и ночной темноте, проходили в русло реки, глаз с него не спускали.

Но видать, он все-таки тоже что-то заподозрил. Потому как поведение его сильно изменилось и он, не идя на прямой конфликт, несколько раз попытался проверить нас на вшивость. А когда расставались, расплылся в такой подловатой улыбочке и таким сладким голосом предложил продолжить сотрудничество, что у меня возникло стойкое убеждение, что этот гаденыш первым делом ломанет к аиотеекам доносить на непонятных пришельцев.