Своенравный подарок

Ив длинно вздохнул, поморщился и снова глянул на супругу.

– Я почти сутки на ногах, Антония, не знаю, что за мысли бродят в твоей голове, но я намерен просто отоспаться, – пожал он плечами. – И тебе того же советую.

После чего снял рубашку, оставшись только в штанах, и преспокойно забрался под покрывало. Ошарашенная Тони только и успела заметить в полутьме бугрившуюся мышцами спину, перевитые венами бицепсы да несколько старых шрамов на коже. Наверное, потому, что зрелище полуголого мужа заставило ее сердце подскочить к горлу, а пульс – зашкалить далеко за норму, Антония и выпалила опрометчивые слова:

– Я не лягу с тобой в одну постель!

Ив приподнялся, насмешливо глянул на нее и выгнул рыжую бровь.

– Предпочитаешь пол? Да на здоровье, дорогая моя. Одеяло в сумке, – преспокойно заявил он и устроился обратно на подушке.

В комнате повисла тишина. Тони хлопнула ресницами, растерянно созерцая неподвижное тело супруга на кровати, на которой, кстати, оставалось еще достаточно места для нее уж точно. Он… предлагал ей лечь на пол? Тогда как сам должен был благородно уступить ей кровать? «Ну и пожалуйста!» – мысленно хмыкнула Антония и вытащила из сумки одеяло. Подошла к кровати, снова с возмущением покосилась на Ива и расстелила на коврике, стараясь не думать о том, что делает. Ведь так просто лечь осторожно с краешка и уснуть!.. Но после прозвучавшего заявления это выглядело бы, по мнению Антонии, слабостью и неумением держать слово. А этот – ну и пусть себе хоть успится! Тихонько бурча под нос ругательства, Тони устроилась на полу, завернувшись в одеяло, и положила голову на свернутую куртку. Щелкнула пальцами, гася свечу, и попыталась уснуть.

Не тут-то было. Жесткий пол не давал возможности улечься хоть сколько-нибудь удобно, непривычная к походной жизни девушка вертелась, морщась и стараясь не вздыхать, пытаясь найти подходящую позу. Кроме всего прочего, тонкое одеяло почти не грело, а комната, естественно, не отапливалась, и довольно скоро Антония начала откровенно дрожать. Свернувшись клубочком, она затихла, прикусив губу и то и дело сглатывая подступавший к горлу горький ком обиды. От вселенской несправедливости хотелось расплакаться, свалившиеся за последние дни невзгоды вымотали Тони и морально, и физически. В который раз она пожалела об опрометчивом решении сбежать – было бы куда, да и поздно уже, после обряда-то. Она снова пошевелилась, поморщилась от неудобного положения и нывшего тела – ему не очень нравился жесткий и холодный пол в качестве постели.

Неожиданно сверху раздался шорох. Тони замерла, прислушиваясь и невольно затаив дыхание, а потом вдруг над ней нависла темная тень. Подняла, как пушинку, обхватив одной рукой поперек, и в следующее мгновение Антония оказалась лежащей на восхитительно мягком по сравнению с досками пола матрасе, под теплым покрывалом, да еще и прижатая к горячему телу Ива, по всей видимости, не собиравшегося отпускать ее.

– Спи, – буркнул он и добавил: – Вредина маленькая.

Показалось или нет, что в голосе супруга проскользнули странные нотки, подозрительно похожие на нежность?

– Я не вредина! – тут же взвилась Тони и завозилась, пытаясь выбраться из его медвежьих объятий.

Надо сказать, очень уютных и надежных, и равномерный стук сердца, который девушка ощущала спиной, работал не хуже колыбельной, как и тепло мужского тела, окутывавшее ее со всех сторон вторым одеялом.

– Тони, – тихо, с отчетливым предупреждением не дал ей договорить Ив и повторил: – Спи, я сказал.

Она почувствовала, как де Ранкур уткнулся носом ей в затылок и вскоре тихонько засопел, а его рука, обнимавшая за талию, отяжелела – уставший супруг мирно уснул. Антония вздохнула, расслабляясь вопреки волнующей близости полуобнаженного Ива, сонливость навалилась мягкой подушкой, а его терпкий запах кедра с горьковатой ноткой миндаля щекотал ноздри. Хотелось вдыхать и вдыхать… Тони сама не заметила, как ее дыхание стало размеренным и она соскользнула в сон, пригревшись в руках мужа, и до самого утра ее больше ничего не тревожило.

Чуть ранее, этим днемОсобняк маркизы де ла Ресадо

Ионель смотрела на переговорный амулет так, будто хотела уничтожить его одним взглядом; в темных, как вишни, глазах плескался холодный гнев.

– Что ты сказал? – ровным голосом повторила она.

– Появился этот мужик и раскидал моих людей, как младенцев, – с досадой и изрядным раздражением отозвался невидимый собеседник. – Мы не договаривались, что будут смерти!

– Я вам достаточно заплатила, девчонка нужна мне! – Ионель сжала кулаки, усмиряя ярость, рвущуюся наружу. – И вы достанете ее!

– Он маг, миледи, помилуйте! – с нервным смешком возразил мужчина. – Как я понял, точно одной стихией владеет, некоторые из моих людей выглядят так, будто они задохнулись.