Свои чужие люди

В гости к Юле еще никто не приходил. Да и кому? Юля знала, что у Алевтины в шкафчике в прихожей в отдельном пакете лежат «гостевые» тапочки: есть у нее подруга Катерина, с которой они кофе пьют, запах по всей квартире разносится. У Виктора Васильевича – детские тапки, для внука. К Полякову никто не ходит, нелюдимый он, Юля с ним за этот месяц только раза три на кухне сталкивалась. А к Ракову, если кто и приходит, то он открывает дверь черного хода, его комната – рядом. И тоже с гостями, похоже, и у него негусто. И дома он бывает редко.

– Проходите в комнату, Елена Вадимовна.

– Ждала я от тебя приглашения, да так и не дождалась! Визитку мою с телефонами потеряла? Так у Качинского бы спросила.

– Я… не устроилась пока, – соврала Юлька и покраснела.

– Брось! У тебя нормально. Только не хватает чего-то. Безлико. Подумай, салфеточку хоть на стол свяжи, фотку в рамке поставь.

– Я вязать не умею…

– А что ты умеешь, Юля? – вдруг серьезно спросила Елена.

Юлька отвернулась к окну.

– Прости. Но – месяц прошел. Я думала, ты сама решишь, что тебе помощь нужна, и позвонишь. Юль, ну не на панель же тебе возвращаться! У меня к тебе предложение. Пойдем к нам в больницу санитаркой. Ну, собственно, ты будешь числиться санитаркой, по трудовой книжке. На самом деле тебе придется мыть полы только в одноместных палатах, сама понимаешь, те, кто там лежат, люди денежные, абы кого в палату не допустят. А по рекомендации…

– И вы меня рекомендуете…

– Да, – твердо ответила Елена. – Ты пойми. Тебе учиться нужно. Язык-то подзабыла уже? Ты же в английской гимназии училась! Восемь лет! Тебе только вспомнить! Купишь учебники, на курсы, в конце концов, можно пойти. Это – твой шанс. Времени работа у тебя много не займет. А стаж идти будет.

– Я в институт не поступлю. Даже если английский на пять знать буду. И куда я с этим знанием? Да куда я вообще в этом городе могу поступить? – Юлька вдруг расплакалась.

– Юлечка, да что с тобой? С прошлым же все! Я же по тебе вижу, не вернешься ты к прежнему занятию. Или еще что-то есть? Юль, не молчи!

– Мне нельзя в городе оставаться. Меня ищут наверняка.

– Ты что, совершила что-то противоправное? У клиента что-то взяла?

– Нет! Меня искать будет Голод. Отец моего одноклассника Марка. Это его холуй избил меня, а не братки, как я рассказала следователю. И если он меня найдет, то добьет.

Юлька рассказала все. С того дня, как вернулась в город, чтобы поступить в училище. Отворачиваясь от Елены, когда было особо стыдно. А стыдно вдруг стало за каждый прожитый день. И за то, что поехала к Марку. Этого уж точно не нужно было делать. И верить в свалившееся незаслуженно счастье не стоило…

– И что, думаешь, Марк тебя не искал?

– Наверное, нет. Скорее всего подумал, что я сбежала. Поверить мне не мог, что я вдруг – и влюбилась. А я правда, как в романах, – раз и пропала! Верите?

– Бывает! Я с Качинским так же, влюбилась в него по уши в первый же день, после первого поцелуя в подъезде. Пока просто гуляли – вроде парень как парень! А прикоснулся, ноги у меня подкосились, и тут же я поняла – все, конец мне.

– Вот-вот.

– Так. Собирайся, едем к Беркутову. Заявление напишешь. Нельзя же, в самом деле, так все оставить!

– Нет, Елена Вадимовна, не поеду. У Голода в ментовке много своих.

– Даже не думай! Это не о Беркутове! Егор – законник, аж тошно. Да, а в том, что тебя Марк не искал, ты права. Ведь когда человек пропадает, в первую очередь больницы обзванивают.

– А он не звонил…И вообще, тема с Марком Голодом закрыта, – Юлька вдруг разом решила все. – Спасибо вам, Елена Вадимовна. На работу я к вам пойду. Не могу больше дома сидеть. И в квартире этой год проживу. Все равно деваться некуда. А потом посмотрим.

– Как хочешь. Приходи завтра в клинику, у меня дежурство. Паспорт не забудь, трудовую оформим. Мне пора, Качинский скоро домой вернется. Давай провожай.