Своя мера (СИ)

- Ты еще о том поразмысли, барин, как чужой во двор бы попал? С гостевой избы туда ходу нету - калитка на засов заперта была, я вот только открыл. С хозяйской только пройти можно было, или же через заднюю калитку, где скот гоняют. Она открытой стояла - Митяй сказывал, лишь поутру запер.

"Младший сын", - вспомнил я.

- Теперь пойдём, сам глянь, - Фимка едва не потащил меня за руку.

Просторный хозяйственный двор, как во многих зажиточных семьях, был полностью закрытым, как сверху, так и со всех боков. Передняя часть его начиналась от задней стены избы, по кругу размещались различные постройки, в задней части, неподалёку от крепкой калитки, на длинной цепи привязан был крупный косматый пёс. Знавал я эту местную породу, собаки те мордой своей, почти квадратной, а пуще того - лохматой шерстью, несколько напоминали медведя. Брехать они попусту не любили, но чужого мимо себя без хозяйского позволения не пропустили бы.

Тут вышла из избы высокая женщина в тёмной одежде, черным платком замотана, вынесла псу полную миску. Тот радостно зарычал, норовя лизнуть в щеку. Лишь по синим огромным глазищам на бледном лице я признал вчерашнюю девицу-красавицу, что приносила мне самовар.

- Хороша девка, - поцокал языком Фимка, видя мой интерес. - А всё до матери ей далеко. Мать её, Татьяну, Петрович с Каменогорского завода привёз. Вот то была - всем девкам девка.

Как узнал я тут же, Татьяна росла сиротою, отчего и работала на заводе. Где уж её Иван Петрович увидал - бог весть, а только стал в завод наведываться.

- Поначалу она отказывалась, хотя жених тот и для хозяйской дочери не из последних был, а потом таки пошла. Привёз её сюда Петрович уже венчанную. А там и детям срок пошел. Все трое её - второй жене его, Марьяне, бог детей не дал. Вот и поплачется теперь она одна вдовая.

Я поглядел девушке вслед:

- А где же хозяина убили?

Фимка показал - между баней и сараем пристроен был навес, образующий довольно большой закуток, почти невидимый ни с крыльца, ни от калитки - там сгружали привезенные дрова, там их и рубили. Топором, вернее, обухом его, хозяина и ударили. В руке, уже разжатой, полено было - видно, отбиваться хотел.

Спрашиваю:

- А кто же вчера дома был?

Фимка и тут оказался кладезем сведений. Пока я вчера отдыхал, он нанялся дрова рубить. Так что всех видал. Дома был сам хозяин, ныне покойный, жена его Марьяна, два сына - Гришка старший, Митяй меньший, да дочь Федора. Еще шурин Афанасий с ними приехал и ночевать остался. Вовсе картина никакая у меня не складывалась. И любопытно мне стало - что там за карта такая была. "Вряд ли по законам картографического общества делана", - так я поразмыслил. Фимка мне и подсказал: "Артель кучно живёт, карту читать - не читали, а наверняка все её видели. Нынче из тех дома только Гришка остался, шурин их с утра куда-то ушел. Да от Афанасия толку всё равно бы не было - тот неграмотный вовсе, а Гришка в земской школе учился. Отец его на хорошую работу к машинам приставил, там инженер грамотных требует".

Так что я пошел в хозяйскую избу, объявил Гришке, что должен всех расспросить: приедет исправник, надо будет протокол составлять. Как такое придумалось - даже и сам не соображу. Возразить мне никто не решился, страшное слово "протокол", видимо, повлияло. Дикая мысль о моей причастности, по счастью, в голову никому не пришла. Гришка оказался малым толковым. "Где золото отец искал - того я не знаю и никто не знает. А карту видал - показывал мне батя, как значки ставить, как что записывать".

Как понял я из описания, карта таковой по сути и не была - рисунки реки, болота, леса, судя по всему, ни к каким координатам вовсе не привязанные. Кроме того, на таких же листах имелись многочисленные знаки, краткие условные пометки, да и прочие записи.

И вот тут я вспомнил, как допоздна у костра сидел. Книжку свою вспомнил. И крепко призадумался. Заметки мои никому кроме меня не понять. А я о том и писал - о лесах, о приисках, о порядках каторжных да жилах золотоносных. По кратким обрывкам многое нагадать можно. Понял я, что дело совсем худое выходит. Пойти сжечь - еще того хуже, вовсе не отмоешься.

Так что хочешь - не хочешь, а истину самому узнавать придётся. Как только выяснить её можно? Может быть, так, как охотник идёт по следу, выискивая малейшие признаки нужного зверя? В том я, признаться, не силён был. Больше любил бродить, куда ноги идут, да охотиться, на кого бог пошлёт. Разве что вспомнилось, как в бытность еще мою в семинарии, обвинили нашего товарища в покраже. Тогда пришлось подумать да прикинуть всё хорошенько, пока правда не вскрылась, но и то сказать - повезло мне большей частью. Но вот нынче деваться было особо и некуда.