Sword Art Online. Том 7. Розарий матери

Бабушка с дедушкой диву давались, что может быть интересного в кедровой роще, но Асуну завораживал вид тянущихся из снега и уходящих вдаль чёрных стволов. Ей казалось, что она превратилась в мышонка, который сидит в своей норке и ждёт весны. Она смотрела на кедры бесконечно, охваченная странными чувствами беспомощности и теплоты.

Дедушка и бабушка скончались друг за другом, когда Асуне было четырнадцать. И террасы, и кедровник продали, опустевший дом снесли.

Именно поэтому Асуна чуть не заплакала от нахлынувших воспоминаний, когда после покупки домика на Двадцать втором уровне Айнкрада, во всех смыслах далёкого от деревеньки в Мияги, увидела в северном окне укутанный снегом хвойный лес.

Она знала, что Кёко совсем не скучает по прошлому, но всё равно хотела во что бы то ни стало показать ей вид, который когда-то давно был частью этого прошлого и который она силилась забыть.

Уже прошли оговоренные пять минут, а Кёко по-прежнему безмолвно вглядывалась в лес. Асуна встала рядом и тихо заговорила:

— Помнишь тот Обон[16], когда мне исполнилось двенадцать? Когда вы с отцом и братом уехали в Киото, но я настаивала, что хочу в Мияги, и в конце концов поехала одна.

— Помню.

— Я тогда извинилась перед дедушкой и бабушкой за то, что ты не смогла приехать, чтобы сходить на кладбище.

— Я… никак не могла пропустить поминальную службу, которая проводилась в доме у родных твоего отца.

— Нет, я тебя не обвиняю, ведь… Когда я извинилась перед дедушкой и бабушкой, они достали из комода толстенный фотоальбом. Я заглянула внутрь и страшно удивилась: они собирали в него все твои интервью и публикации в различных журналах, начиная с самой первой диссертации. Они распечатывали и вклеивали туда даже то, что публиковалось в интернете. А ведь, казалось бы, в компьютерах ничего не понимают. Дедушка показывал мне всё и говорил, что ты их драгоценное сокровище, что они безмерно рады тому, что ты из деревни поступила в университет, стала учёной, печатаешься в куче журналов и растёшь над собой. Он даже сказал, что они нисколько не расстроены, что ты не приехала на Обон, ведь ты занята диссертациями и научными конференциями.

Кёко не отрывала глаз от леса и молча слушала Асуну. Казалось, её лицо не выражает никаких чувств, но Асуна старательно продолжала:

— А потом дедушка добавил, что даже ты, быть может, когда-нибудь устанешь и захочешь остановиться, чтобы обернуться и подумать, правильной ли дорогой идёшь. «Мы всегда будем беречь дом и лес, — сказал он, — чтобы напоминать твоей маме о том, что ей всегда будет куда вернуться, если понадобится поддержка».

Пока Асуна говорила, в её сознании вновь всплыл образ теперь уже оставшегося в прошлом дома бабушки и дедушки. Затем поверх него наложился вид маленького белого домика Юки. Наверное, каждый в глубине своей души хранит место, которое называет домом. Для Асуны таким местом стал этот домик в лесу на Двадцать втором уровне игры.

Настанет день, и он уйдёт в небытие, но суть никуда не исчезнет, ведь дом — это не просто жилище. Это душа, чувства, характер, образ жизни — всё то, что так тщательно хранили бабушка с дедушкой.

— Я тогда совсем не поняла, что дедушка хотел сказать, но недавно мне стало казаться, что я наконец-то разобралась в этом. В жизни можно не толь ко нестись вперёд ради себя самого. Есть и такая жизнь, в которой можно быть счастливым самому и делать счастливым кого-то ещё, — на мгновение в сознании Асуны промелькнули лица Кирито, Лизбет, других подружек, Юки, Сиуне и прочих «Спящих рыцарей». — Я хочу жить так, чтобы улыбались все, кто меня окружает. Я хочу жить так, чтобы в любое время поддержать уставшего человека. И именно поэтому я не хочу уходить из своей любимой школы.

Асуна закончила речь, слова для которой так тщательно подбирала. Но Кёко, поджав губы, по-прежнему смотрела на лес. Её тёмно-зелёные глаза тускло светились, и Асуна не могла разглядеть, что же это за свет.

Маленькая комната погрузилась в тишину на несколько минут. На снегу под огромными деревьями резвились два зверька, похожие на кроликов. Асуна на мгновение отвлеклась на них, затем вновь перевела взгляд на лицо Кёко и забыла, как дышать.

По гладкой, словно мраморной, щеке Кёко бежала слеза. Губы едва шевелились, но Асуна не слышала слов.

Спустя немного времени Кёко заметила, что плачет, и несколько раз в спешке вытерла лицо руками.

— Что за… что это такое? Я вовсе не собиралась плакать.

— Мама, в этом мире слёзы не скроешь. Я и сама не могу удержаться, когда хочу плакать.

— Какой неудобный мир, — недовольно бросила Кёко, вытерла глаза ещё несколько раз, но затем сдалась и закрыла лицо руками.

Наконец сквозь пальцы просочились тихие всхлипы. Асуна, немного поколебавшись, положила руки на дрожащие плечи Кёко.