Сын Духа Святого

Меня переполняло воодушевление. То самое воодушевление, которое возникает у всякого юноши, когда он знакомится с понравившейся ему девушкой. Что ж, для начала, вроде, все прошло неплохо.

На следующее утро мы, придя в институт, приветственно перемигнулись. Это вызвало во мне новый прилив эмоций.

Через несколько дней я не выдержал, и решил снова повторить трюк с мнимым приятелем. Я подкараулил Иру после занятий на остановке, и снова сел с ней в один троллейбус.

— Вот мы и опять случайно встретились, — сказал я ей.

В этот раз мы уже чувствовали себя друг с другом более свободно. Мы непринужденно болтали о всяких мелочах, а когда Ира собралась пробираться к выходу, и повернулась ко мне, чтобы попрощаться, я картинно посмотрел на часы, покачал головой, поцокал языком и произнес:

— Ай-яй-яй. Что-то я сегодня рано. Боюсь, мой приятель еще не вернулся домой. Может, давай, я тебя пока провожу?

На ее лице отразилось некоторое замешательство.

— Но нас могут увидеть, — возразила она.

— И что из этого? — парировал я. — Пусть видят себе на здоровье. Что в этом такого?

Иру по-прежнему одолевала нерешительность.

— Я право не знаю, стоит ли? — смутилась она.

Тем не менее, из троллейбуса мы вышли вместе. Студенческое общежитие находилось в двух кварталах от остановки. Мы шли не торопясь. Я рассказывал Ире о достопримечательностях нашего города, перечисляя памятники, музеи, исторические места. Мне очень хотелось произвести на нее хорошее впечатление, предстать перед ней грамотным, эрудированным человеком. Поэтому, готовясь к этой встрече, я специально прочитал книжку по истории нашего края. Вот почему все энциклопедические сведения вылетали из меня уверенно и без запинки. Ира с интересом слушала меня, кивала головой, старалась поддержать беседу, хотя по-прежнему чувствовала себя немного неловко. Наши однокурсники, жившие, как и она, в общежитии, обгоняли нас, косились, но деликатно ничего не произносили, и бежали дальше, осознавая особенность ситуации. Это смущало ее еще больше. Ее тихая, застенчивая натура явно опасалась всяких пересудов. Она, конечно, не могла не чувствовать, что я ею увлекся, и от этого терялась, не зная, как правильно себя вести.

Когда мы дошли до общежития, она скромно улыбнулась и произнесла.

— Ну, ладно. Спасибо, что проводил. Мне пора.

— До завтра, — сказал я.

Спустя некоторое время, наши встречи из редких и мимолетных переросли в постоянные и продолжительные. Мы стали чувствовать себя друзьями, и были от этого чертовски счастливы. На лекциях мы теперь всегда садились вместе. После занятий гуляли. Я каждый день провожал ее домой. Ира заметно ожила. Молодость взяла в ней свое, и стала уверенно пробивать себе дорогу сквозь сковывавшие ее строгие пуританские правила, в которых происходило ее воспитание. Я тоже изменился. Во мне вдруг проснулся невиданный доселе интерес к жизни. За моей спиной словно выросли крылья. Все имевшие ранее место неприятности как-то сами собой забылись, и я стал воспринимать окружавшую меня действительность исключительно в ярких красках. Присущие мне до этого замкнутость и отчужденность исчезли. Я стал более общителен, более свободен, и это тут же сказалось на отношении ко мне других ребят. Меня явно стали лучше воспринимать. Я с удивлением заметил, что стал вдруг вызывать интерес у других девушек. Они мне улыбались, завязывали разговор, давали понять, что не против познакомиться. Я отвечал им с достаточным дружелюбием, но не более того. Я был увлечен Ирой. На тот момент она представлялась мне единственной и неповторимой.

Прошло еще некоторое время, и мне стало казаться, что дальнейшее развитие наших отношений как-то остановилось. Я перестал получать удовольствие от одних лишь совместных прогулок, скромных поцелуев и легких объятий. Я хотел большего. Я томился не только желанием занять место в ее сердце, но и жаждой разделить с ней наслаждение. Греховного в этом, по-моему, ничего нет. Все мы — живые люди, все мы были молодыми, все мы пленялись сладострастием. Природа есть природа. Противиться ее законам трудно. Я стремился к тому, чтобы Ира стала принадлежать мне всецело. Но она никак не могла побороть свою застенчивость, чтобы перейти грань, которая разделяла духовное и плотское.

С каждым днем огонь в моей душе разгорался все сильнее и сильнее. Я буквально мучился от своей страсти. Я намекал, предлагал, просил, но Ира каждый раз густо краснела и отстранялась. Это только усиливало мою жажду овладеть ею. Я не отставал. Я старательно убеждал ее, что если она и вправду меня любит, то ее пуританская психология неуместна. Что в моем стремлении нет ничего дурного и предосудительного. Что все это — нормально и естественно. В конце концов, мне все же удалось ее уговорить…

Мы были счастливы. Охватившее нас наслаждение казалось нам каким-то неземным. Ничего подобного в своей жизни мне испытывать еще не доводилось. Мы находились на вершине блаженства. Нас переполняла дикая, судорожная радость. Мы чувствовали себя единым целым, и, казалось, что никакая сила не способна нас разлучить.