Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 1

Дома на улицах были похожи на наши: беленые каменные и глинобитные, крытые черепицей. Но я заметил постройки и другого типа – с плоскими крышами, толстостенные, расписанные яркими орнаментами в виде зигзагов или связок папируса. Это точно были дома египтян.

Но тут мать привлекла мое внимание.

– Мы пришли, – сказала она.

Мы стояли перед домом из желтого песчаника – в два этажа, со множеством маленьких окон и квадратной аркой, через которую беспрестанно входили и выходили люди: господа с пустыми руками и в сопровождении рабов, женщины с кувшинами на головах, носильщики с корзинами.

– Там двор, – объяснила Эльпида. – Мы тоже войдем со двора и снимем комнаты.

Было видно, что она уже устала: вокруг глаз, подведенных синими стрелками, легли тени. Я пожелал, чтобы мы поскорее устроились на отдых.

Две комнаты, которые мы наняли, оказались довольно просторными и чистыми; хотя пропахли жареной рыбой и луком. Пол был вымазан глиной, а из мебели наличествовало только самое необходимое.

Мама с усталым вздохом села на табурет; а Корина поспешила распорядиться, чтобы нам согрели побольше воды для купания. Медная ванна здесь тоже имелась – правда, одна на всех. И объемистая глиняная бадья с известкой – справлять нужду.

Когда мы по очереди искупались, принесли еду: все ту же жареную рыбу с луком и оливками, а еще блюдо фиников. Их я ел третий раз в жизни и ел с большим удовольствием. Но потом я заскучал, глядя в окно, – выходить на улицу одному мне, разумеется, не разрешили.

Матушка подсела ко мне, видя мою тоску, и погладила по голове.

– Мы здесь ненадолго, – сказала она. – Как только мы вошли в Египет, я написала письмо бабушке – и оно далеко опередило нас. Скоро бабушка приедет, и мы отправимся на юг, к ней домой.

Я безразлично кивнул. Но тут Эльпида сказала:

– Бабушка приедет со своим мужем, он египтянин, – так что будь готов.

Я встрепенулся.

– Варвар?.. Бабушка стала женой варвара?

Эльпида нахмурилась.

– Он совсем не варвар, и не вздумай оскорбить его. У Поликсены есть сын от этого человека… получается, что этот мальчик тебе дядя: ему должно быть сейчас лет одиннадцать.

Я был потрясен так, что дальше некуда. Одиннадцатилетний сын у моей бабки – и от египтянина?.. Мне представлялось, что бабушка должна быть старухой, давно утратившей способность к деторождению.

Я надеялся, что встреча с ней даст ответ на все загадки.

Мы прожили в гостинице четыре дня: на третий день отец оставил нас, потому что Ашшуру опять понадобились его услуги и защита. А на пятый день приехала моя знаменитая бабка: она прибыла одна, без мужа.

Я помню, что мама встретилась с ней сперва на улице, взяв с собой Гармонию, – и вернулась взбудораженная и счастливая, оставив мою сестру с бабушкой. Потом матушка хорошенько умыла меня, нарядила и подала мне свое зеркало.

– Ну-ка, скажи сам – довольно ли ты хорош, чтобы понравиться бабушке?.. Она тебя не видела целых пять лет.

Я внимательно поглядел на свое отражение в полированном серебре. Как и большинство мальчишек, я не имел привычки любоваться собой; хотя мама и Корина часто повторяли, что я красивый. От матери я получил в дар голубые глаза и каштановые волосы: они слегка вились. Лицом я напоминал отца, но черты мои были тоньше; и я заметно загорел и окреп за эти весну и лето.

Мать нарядила меня в белый хитон с черным меандром по краю и легкий голубой гиматий. Я себе понравился. И если бы не эта палка… хотя в мамино зеркальце моего изъяна было не разглядеть!

Я повернулся к Эльпиде с улыбкой и сказал, что готов. И тогда матушка вышла – и вскоре вернулась вместе с моей сестрой и бабкой Поликсеной.

Эта рослая женщина отнюдь не казалась ни старой, ни немощной, хотя ей и было под пятьдесят. Волосы ее под покрывалом были черны, она оказалась очень смуглой и темноглазой – как египтянка; и, как египтянка, густо подкрашивала глаза. Ее движения были сдержанны, но исполнены скрытой силы.

Бабушка присела передо мной на табурет и взяла в ладони мое лицо.

– Посмотри на меня, мальчик.

В ее эллинской речи послышался акцент – наверное, египетский; а может, и нет. Но меня поразило не это – а ее властность: засмотревшись в темные глаза прародительницы, я на миг ощутил себя ее рабом… И притом таким, который с радостью покоряется господину. Потом Поликсена погладила меня по щекам и улыбнулась мне оранжевыми от краски губами.

– Эльпида хорошо потрудилась над тобой, и ты сам тоже не ленился, как я вижу, – сказала бабушка. – Я буду рада узнать тебя поближе.

Я поклонился. Я почти никому не кланялся в своей жизни – но это показалось мне тогда единственно правильным, что можно сделать.

– Я тоже буду рад узнать тебя, госпожа, – сказал я.

Поликсена царственно кивнула мне; а потом встала, глядя на мою мать.

– Где Никострат?

– Его сейчас нет с нами – он на службе, – ответила Эльпида виновато.

Лицо моей бабки омрачилось. Я подумал, что она, должно быть, любит своего сына не меньше, чем моя матушка – меня. И все же, как бабушка и Никострат отличались друг от друга!