Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 2

– Брат примет участие в войне – он мне только что сказал, – мрачно сообщила она. – Фарнак покажется Ксерксу! Думает, Артемисия защитит его от царского гнева… или просто верит в свою звезду, как всегда, – пробормотала она.

Я крепко обнял жену: она уткнулась мне в грудь и молчала.

– Фарнак везуч, что правда, то правда… почти как я, – я не сдержал невольного смеха. – Вот увидишь, все обойдется!

Но мне были слишком хорошо известны обыкновения персов. И если Фарнак опять попадется на глаза Ксерксу, тот, скорее всего, отдаст его палачам, не думая ни о каких заслугах союзников и ни о какой своей царской выгоде… А возможно, царь заодно казнит и Артемисию!

Оставалось надеяться, что в горячке боя Ксеркс не заметит изменника. И что они оба, Фарнак и царица, уцелеют в битве: я не сомневался, что Ксеркс не станет подвергать свою бесценную особу чрезмерной опасности и соваться близко.

Когда повеяло теплом, а в нашем садике расцвели нарциссы, Артемисия призвала меня для решающего разговора.

Я вошел и остановился, ощутив невольную робость… Царица на сей раз приняла меня в огромном тронном зале, отделанном рельефами в вавилонском стиле: я бы назвал этот зал «персидским». Артемисия восседала на возвышении, и вид у нее был самый непреклонный. На ней было платье глубокого пурпурно-лилового цвета; обнаженные руки ее, украшенные шрамами, покоились на подлокотниках в виде львиных голов – точно карийская царица уподобилась Иштар, повелевающей львами.

– Что ты решил? – спросила Артемисия.

Я поклонился. Озарение снизошло на меня неожиданно.

– Я согласен служить тебе, царица. Но при одном условии!

Артемисия подалась вперед: она смотрела на меня с изумлением и интересом.

– Ты осмеливаешься ставить мне условия?

Я распрямился и заложил руки за спину, глядя ей в лицо. Я понимал, сколь многим рискую: но я ощутил себя так, точно расправил невидимые крылья.

– Да, госпожа. Мне известно, что ты отправляешься на войну и выступишь на стороне Ксеркса против греков!

Ее губы насмешливо дрогнули.

– Это так… И что дальше?

Я глубоко вздохнул.

– Мне известно, что последняя победа обошлась персам очень дорого. И я буду служить тебе, царица Артемисия, если Ксеркс окажется разбит – или если победит столь же великой ценой!

Артемисия долго смотрела на меня… а потом расхохоталась. Ее смех прозвучал резко и неприятно.

– Понятно, – произнесла она, отсмеявшись. – Стало быть, на войну со мной ты не отправишься?

– Нет, – сказал я. – На войне от меня, как ты знаешь, было бы мало проку. И я не стану выступать против моих собратьев.

Артемисия покачала головой, все с тем же насмешливо-удивленным выражением.

– Внутри ты еще страннее, чем снаружи! Но, кажется, теперь мне ясен извилистый ход твоих мыслей… и твои представления о чести.

Она поднялась с трона и спустилась в зал, ко мне. Теперь она оказалась ниже меня, но у меня все равно сохранялось ощущение, что я смотрю на эту женщину снизу вверх.

– Я могла бы казнить тебя за такую дерзость.

Артемисия помолчала, чтобы понять, какое впечатление произведет эта угроза.

Я стоял не шевелясь, постаравшись выбросить из головы все мысли, глядя на царицу: в глаза мне вдруг бросились мелочи, которых я не различал прежде. Я заметил – прическа Артемисии, казавшаяся простым узлом, на самом деле состояла из многих косичек, собранных сзади, а ее золотые браслеты, надетые выше локтей, были украшены сценами охоты.

– Я могла бы казнить тебя. Но ты почему-то нравишься мне, Питфей Гефестион, – наконец произнесла она, отворачиваясь и отступая от меня. – Ты не боишься сказать правду в лицо.

Артемисия опять взглянула на меня.

– Хорошо. Я принимаю твое условие, – она благосклонно кивнула и улыбнулась. – Если Ксеркс потерпит поражение… или если его победа будет равносильна поражению, как год назад, ты станешь моим слугой!

Она произнесла это слишком легко – слишком легко с ее уст сорвались слова о поражении персов, подумал я, глядя в непроницаемые темные глаза царицы, подкрашенные сурьмой и оттененные египетской лазуритовой пудрой. С подобными женщинами никогда нельзя быть спокойным!

Вернувшись домой, я с порога рассказал Поликсене новости. Жена выслушала меня молча: она побледнела.

– Если твое условие не будет выполнено и персы победят малой кровью, Артемисия казнит тебя! – заявила она. – А если Ксеркс окажется разбит, а она уцелеет… она может разделаться с тобой просто со зла! Ты слишком долго испытывал ее терпение!

Подобное мне и самому приходило в голову. Но я лишь улыбнулся. Я привлек жену к себе.

– Победят малой кровью?.. Это невероятно, она и сама понимает; поскольку знает, какой из Ксеркса тактик – и каковы эллины на море и на суше. И Артемисии самой невыгодно, чтобы ее повелитель одержал окончательную победу, – сказал я. – Мы все теперь слишком зависимы друг от друга.

Я поцеловал Поликсену в лоб.

– Фарнак верит в свою звезду. И я тоже.