Сын кровавой луны

Магия, всегда разлитая в воздухе вокруг, откликнулась мгновенно без всяких заклятий. Высшим, а особенно древним вампирам не нужны были специальные формулы и слова. Тьма составляла саму их суть, а потому повиновалась беспрекословно.

Черные потоки силы вонзились в то, что осталось от Шантера, стремительно иссушая плоть и кровь. Не прошло и пары секунд, как на месте, где он только что лежал, не было уже даже одежды. Только небольшая горка пыли и тлена.

После этого Элиас развернулся, подхватил девушку на руки и спокойно пошел прочь так, словно ничего особенного и не произошло.

Впрочем, далеко уйти ему не удалось.

Все то короткое время, пока впереди на пустыннуй дороге не мелькнула тень некромобиля и пространство не разорвало визгом шин, Элиас пытался решить, что делать с девушкой.

Нести ее к себе — самая глупая идея, которая только могла прийти в голову. Но именно об этом он непрестанно и думал, плотно стиснув челюсти и вдыхая пьянящий запах крови некромантки.

Все, о чем мог размышлять древний, концентрировалось вокруг девушки и аромата, который настолько путал сознание, что Элиас не узнавал сам себя.

Он хотел ее. Он желал ее даже больше, чем ощутить вкус обычной человеческой пищи, которую не чувствовал уже пять сотен лет.

Только низшие и новорожденные вампиры не способны контролировать собственные желания… жажду. Инстинкты берут над ними верх, именно поэтому первые пятьдесят лет за каждым новорожденным, как правило, по пятам следует наставник-высший. Такой закон дети ночи установили несколько веков назад, и не без его, Элиаса, участия. Угроза перенаселения мира вампирами оказалась настолько очевидной, что с этим стало необходимо бороться. Дело было даже не в том, что им могло не хватить еды. Все же люди многократно превышали численностью детей ночи. Однако тот факт, что новое, сплоченное и активно развивающееся сообщество вампиров могли обнаружить, был гораздо страшнее. Все это время они оставались для человеческого рода лишь редкой и опасной нежитью. В меру безмозглым, но вредным скотом, который подлежит уничтожению.

На самом же деле все давно было ровно наоборот…

Закон о надзоре мастера за новообращенным вампиром остановил их массовое распространение. Никому из высших, как правило, не хотелось следующие пять десятков лет ходить приклеенным к импульсивному, не умеющему себя контролировать и мало соображающему убийце.

А новорожденные вампиры были именно убийцами. И более никем. Значительно позже разум начинал преобладать над чувствами и инстинктами, навеянными Тьмой. Это происходило спустя много лет. Тогда вампир становился сильнее и умнее. Он учился скрываться в человеческом мире, не убивать.

Ведь уничтожение людей строго каралось.

Впрочем… бывали и исключения. Правящая верхушка древних и приближенных к ним могла позволить себе многое.

Но сам Элиас никогда не убивал ради жажды. Уже много сотен лет. Однако сейчас, когда у него на руках была эта женщина, от запаха которой на глаза падала кровавая пелена, он опасался самого себя.

— Убери от нее руки, чудовище! — раздался резкий мужской голос из «Сумеречного ветра», некромобиля одной из последних моделей, что в этот момент с крутым разворотом остановился прямо возле него.

Машина немного заехала на тротуар, и Элиас поморщился, приподняв бровь. «Сумеречный ветер» никогда ему не нравился. Слишком медленно разгонялся, был неустойчив на поворотах и тяжел из-за огромных пафосных рогов на крыше. Древний предпочитал совсем другие модели. Те, что могли дать ему хотя бы призрачное ощущение ветра под крыльями. Когда скорость становилась столь высока, что казалось, будто он уже превратился в облако летучих мышей, хотя все еще оставался в собственном теле.

Одной из таких моделей была «Черная молния». И пусть уровень ее безопасности был гораздо ниже, чем у «Сумеречного ветра», она была десятикратно мощнее. Да и незарегистрированный призрачный генератор под капотом делал свое дело. Некромобиль Элиаса не требовал зарядки, а целых три банши, которых он собственнолично запер в артефакте, разгоняли его машину до таких скоростей, которые простым смертным и не снились.

Впрочем, в случае столкновения убить человека он мог бы так же быстро. Только Элиас не являлся человеком, а потому ему до этого не было никакого дела.

В этот момент из «Сумеречного ветра» выскочил охотник с коротким ежиком серых волос, что были некрасивыми клочьями раскрашены сединой.

Элиас узнал его сразу же — перед ним стоял тот самый правоохранитель, что забрал Меланию из ресторана «Рубиновый дворец». Тот же самый, что довез ее до дома и пытался поцеловать, пока она не вышла из машины.

Пытался, но не смог.

— Отдай ее мне немедленно! — рявкнул мужчина, которого звали Ландер Винье. Элиас навел о нем справки в тот же вечер, как это все произошло.

Почти полностью лишенный магии правоохранитель, сумевший, несмотря ни на что, дослужиться до звания драугуна и сохранить за собой место в императорском корпусе.