Сын пламени

 Но Великая на него словно ушат ледяной воды вылила.

 - Отлично, пусть собирается в дорогу.

 - Что? – переспросил не менее удивлённый ответом Сайибик Норах.

 Сильфарин, забыв о почтении к учителю, схватил наставницу за локоть и отвёл в сторону.

 - Зачем?

 - Пусть идёт, раз ей это нужно. – Великая казалась совершенно невозмутимой.

 - Но она… Она идёт за тем, чтобы отомстить, - шёпотом напомнил Сильфарин. – Не забыла её вчерашних молитвенных слов?

 - Нет, не забыла. Вот поэтому-то я и хочу, чтобы она пошла. Знаки говорят, что из неё выйдет хороший спутник и союзник.

 - Да она же готова самому Рагхану горло перерезать! – Сильфарин чуть не сорвался на крик.

 Великая опустила глаза в землю.

 - Что ж, если так случится, хоть это и маловероятно, будет только легче…

 Это был самый сокрушительный удар за всё сумасшедшее утро.

 - Что ты сказала? – Юноша не верил своим ушам. – Будет легче?! Да как ты… как ты могла произнести такие слова?..

 - Он всё равно должен умереть, Сильфарин. Ты не сможешь…

 - Перестань! Я не верю, что ты… желаешь ему смерти.

 - Но я служу Рунну, мой мальчик. – Сайибик ласково провела ладонью по его щеке, сдерживая слёзы. – А кому служишь ты, его сын?

 Сильфарин отнял её руку и отвернулся. Ярость, негодование, детская растерянность и смутный страх клокотали в его груди, подступая к горлу, сдавливая гортань, мешая дышать. Как она может? Сайибик, его добрая, милая наставница… Нет, она не в себе, она сама не понимает, что говорит. Очень скоро она всё поймет. Поймёт, что…

 - Я никогда не убью его.

 Для убедительности он повторил это ещё три раза – только почему-то шёпотом.

 - Тогда… - Сайибик с трудом подавила вздох. – Тогда он убьёт тебя.

 Юноша издал нечленораздельный звук, в котором слышалось отчаяние, и, схватившись за голову, принялся нервно расхаживать по двору то в одну, то в другую сторону. Сайибик терпеливо ждала, когда он успокоится. Очень терпеливо. Она просто закрыла глаза и даже не позволяла себе вздыхать – хотя невыносимо хотелось избавиться от тяжести, сдавившей грудь. Как нелегко… Учитель и ученик – они явно не понимали друг друга.

 Наконец Сильфарин заставил себя угомониться и, несколько раз шумно выдохнув, остановился напротив Великой. Он как раз намеревался продолжить спор, но Сайибик его опередила:

 - Сильфарин, в тот вечер, когда ты появился в Талавире… Ты помнишь?

 Он в который раз закрыл глаза, помимо своей воли окунаясь в прошлое. Как не помнить? Могилки у стены города, молчаливые вумианы, Абха – Мудрейшая из Великих… А потом побег, оборотни, Тенкиун, полёт, горы… И такое неприятное чувство, от которого холодело всё внутри – ощущение того, что ты всё, всё делаешь не так, как надо. Что нельзя останавливаться – ни в коем случае нельзя! А судьба упрямо и безжалостно отбрасывает тебя назад…

 - Сильфарин!

 Он вынырнул на поверхность омута, жадно глотая воздух и, как за тростинку, хватаясь за спасительный голос Сайибик.

 - Да, наставница. Я помню, я… слушаю тебя.

 - В тот вечер Абха обратилась к Знакам, чтобы помочь тебе отыскать Свет. – Сайибик смотрела на темную полоску леса на горизонте. – Но, как ты уже сам знаешь, она не обнаружила его в пространстве. Зато… - Она отвернулась и скрестила руки на груди. – Став единым народом, люди обрели невероятную силу и мощь. И теперь я боюсь, что начинает сбываться увиденное моей сестрой…

 - А что… что увидела в Знаках Мудрейшая? – едва слышно спросил Сильфарин, боясь приблизиться к наставнице и заглянуть ей в лицо.

 - Люди, поклоняющиеся Ганнусу, заполонят тьмой весь Амарис. И почти сотрут с лица земли рельмов, крихтайнов и вумианов. Они проглотят свет, утопят его под чёрными топями зла… и разрушат весь мир. Не останавливаясь ни перед чем, они пойдут в бой с именем дьявола на губах. И… - Она запнулась. – Правда никогда не настанет. Никогда…

 Сильфарин сполз по стене на землю.

 - Но такого не может быть… Не может, просто не может…

 Сайибик присела рядом и приобняла его за плечи.

 - Такое будет. Если не остановить их. Понимаешь? Они пойдут вперёд, чтобы уничтожать, а… А ты уже знаешь, кто поведёт их…

 Легко поднявшись, она подошла к низенькой ограде и провела рукой по перилам, собирая в ладонь снег и наблюдая за тем, как он таял. Потом вновь повернулась к ученику.

 - Помни о том, что я только что тебе сказала.

 - Оставим эту тему, - не своим голосом произнёс Сильфарин. – Вернёмся к княжне.

 - Позволь ей идти с нами.

 Он долго и пристально вглядывался к глаза Великой. А она стояла и дрожала от внезапно нахлынувшей слабости: теперь, когда мальчик превратился в юношу, даже в мужчину, не так-то просто было вынести этот пытливый и тяжёлый взгляд, обнажающий сильную и громко кричащую душу.

 Но в конце концов Сильфарин просто прошептал:

 - Я тебе верю, наставница.

 Когда Сильфарин наконец-то отыскал княжну, она о чём-то спорила с девушкой-человеком, но говорили они шёпотом, так что слов разобрать не получилось.

 - Я не помешаю вам, дамы?

 Люсмия лишь слегка повернула голову и едва заметно повела бровью, а вот её подопечная взглянула на молодого человека с холодной яростью и напряглась, как будто хотела вцепиться ему в глотку.