Сын Валленрода

— Федор Федорович за то, чтобы я подольше оставался с тобой, и я останусь в лагере, пока будет возможно. Но в случае провала я не хотел бы оказаться один.

— Это я гарантирую, — заверил Леонов. — Мы сделаем все, чтобы своевременно вам помочь. Однако сейчас — пленные для нас проблема первостепенной важности.

Станислав спросил, есть ли у доктора какие-либо конкретные предложения. Тот ответил, что в лагере имеется около тридцати человек, которые должны побыстрее оттуда выбраться. Конечно, продолжал доктор, всех их не вывезешь на фуре, как недавно лейтенанта. Но есть одна идея, осуществимая только с помощью Станислава. Речь идет о разборке старых конюшен, находящихся рядом с лагерем. Для расширения лагеря необходим строительный материал. Немцы любят разрушать то, что построено другими. Поэтому будет нетрудно увлечь этой идеей фон Граффа. Разговор с комендантом он берет на себя, а пленные сделают то, что им положено: разберут конюшни и заодно сократят количество обитателей лагеря. Но нужен хотя бы один охранник, который владел бы должным образом сложением и вычитанием. Если бы он, Альтенберг, пожелал бы заняться подобного рода арифметикой, все было бы проще простого.

— Через несколько дней, — продолжал доктор, — я ознакомлю вас с планом, и мы вместе обсудим детали. Операция будет проведена таким образом, что после нее вы сможете остаться в лагере. Если все-таки возникнут непредвиденные осложнения, мы о вас позаботимся.

Станислав выразил готовность принять участие в этой акции, но добавил, что предпочел бы знать точно, когда сможет окончательно покинуть лагерь. Доктор развел руками.

— Я буду с вами откровенен, Альтенберг. Давайте условимся: это будет тот день, когда вы почувствуете, что земля горит под ногами. — Он поднялся со стула. — Рад, что мы познакомились поближе. Люся предупредит вас, когда мы сможем встретиться снова. Да… чуть не забыл. У вас есть большой друг, лейтенант Троицкий. Лейтенант просил поблагодарить вас. Он обязан вам жизнью. А Корджоквидзе, который так тосковал по жене, не нарадуется свободой. Приглашает вас после войны в Грузию. У нас уже много ваших друзей. — Доктор пожал руку Станиславу, простился с Люсей и вышел.

Альтенберг мог бы поклясться, что, кроме шагов доктора, на лестнице раздались шаги еще двух пар ног. Это его не удивило. Бдительность и доверие должны здесь сопутствовать друг другу.

Разборка старых конюшен продолжалась уже несколько дней. И все эти дни, хотя никто из охраны не докладывал о побегах, на вечерних поверках недоставало двух-трех человек. Комендатура лезла из кожи вон, чтобы распутать эту головоломку. Пленных пересчитывали вдоль и поперек, проводились специальные инструктажи конвоиров — все напрасно. Стало расхожим чье-то меткое замечание, что где-то появилась «дыра в кармане», но никто не представлял, где именно… А тем временем с рассвета и до темна между конюшнями и лагерем продолжалось неустанное движение. Конюшни находились всего в ста метрах от расположенной на краю лагеря солдатской кухни, ворота которой всегда тщательно охранялись. В порядке исключения, чтобы ускорить темп доставки стройматериалов, этими воротами было разрешено пользоваться пленным, которые носили бревна и доски с места разборки. Они тащили свой груз мимо дымящихся котлов и бетонированных ванн для мойки картофеля и сваливали в кучу уже на территории лагеря.

Однажды Станиславу заменили прежнего напарника Бруно Вагнером. Даже среди самых отпетых он считался «грозой пленных». Его знали многие команды. Вагнер любил пускать в ход приклад и стрелял без предупреждения. Эта внезапная замена обязывала Станислава действовать осторожнее. Следовало считаться и с тем, что его самого могли в любую минуту перебросить на другой участок. Таинственные побеги, подоплека которых была известна ему одному, постоянно вызывали перестановки при распределении постов. Во время обеда, когда пленные, сидя на бревнах, доедали баланду, а Бруно Вагнер отправился в умывальную выполоскать котелок из-под жирного гуляша, Станислав подозвал Музалева и спросил, в состоянии ли он обеспечить большее, чем обычно, число «сменщиков».

— Сколько надо?

— С дюжину.

— Слишком большой риск, Herr Post, — сказал Музалев.

Станислав ответил, что берет это на себя. До темноты еще часа четыре. А четыре часа — куча времени. Вполне достаточно, чтобы всех заменить. Лишь бы Музалев привел людей. И пусть они укроются поблизости, в бане или уборной, безразлично где, но чтобы могли явиться по первому же зову. Музалев отправился выполнять задание. Через полчаса пленные возобновили свое шествие с бревнами через территорию кухни. «Подменщики», то есть надежные ребята, работавшие в расположении лагеря, незаметно присоединялись по одному к команде носильщиков, пополняя ее постоянно тающие ряды. Они заменяли тех, кто, проходя через кухню, внезапно исчезали в прилегающем к ней дровяном складе. Станислав громко считал входящих. Но это был только первый этап. Затем следовало дать им возможность перейти на территорию разборки.