Сын Ветра

— Это запись? — потрясённо спросил ван Цвольф. — Запись вашей беседы с Кешабом?!

— Да!

— Подлинная? Если это подделка, я вас лично задушу…

— Идите к чёрту!

— Почему вы не пришли раньше убийц? Почему хотя бы не попытались?!

— Я брамайн! А вы ларгитасцы…

— Вы антис. И мальчик — антис. Со временем мы бы утратили шанс держать его взаперти. Он стал бы свободен, как и вы. Проклятье, вам это не приходило в голову? Взрослый Натху сам выбрал бы себе дом. А может, жил бы на два дома. Но вы не пришли. Вместо этого ваш дом прислал героев с конфетами. Вы что, действительно верили, что после залпа из конфетниц и силового захвата на орбите мальчик полюбит вас всем сердцем? Вы украли его, но где гарантия, что однажды он не вернется обратно? Туда, где он был счастлив рядом с отцом?

— Замолчите!

— Вот тебе! — Тиран ткнул в собеседника кукишем. — Не нравится? Слетел на наш насест, как ни в чём не бывало? Философствуешь? А у меня трупы во дворе! И у тебя трупы, только они сгорели, а тебе плевать! Явился, значит, слушай! Или взлетай, взлетай по-горячему и покончим с этим…

— Это может сработать, — пробормотал ван Цвольф. В сфере застыл стоп-кадр: тумбочка, на которой стоял армейский всестихийник: модель в масштабе один к ста сорока четырём. Казалось, что генерал вещает из кабины игрушки. — Помпилианцы не примут никаких аргументов, никакого фактажа. После накладки с брамайнскими антисами они везде увидят обман. Но эмоции… Бреслау, вы кричали на самого Кешаба? «Слетел на наш насест, взлетай по-горячему…» Я никогда не видел вас таким искренним. Ярость, волнение, губы дрожат… Просто другой человек! И главное: «Вы украли его». Как вы там обвиняли Кешаба? «Силовой захват на орбите, ваши товарищи увели Натху на Чайтру…» Вы говорили с такой уверенностью, что самый отъявленный скептик не обвинит вас в актёрстве. Да и какой из вас актёр, Бреслау? Вас даже в массовку не взяли бы. Откуда у вас эта запись?

Тиран пожал плечами.

— Откуда? — упорствовал генерал. — После взлёта Натху весь бункер был обесточен. Весь бункер, включая личные гаджеты персонала. Всё сгорело к долбаной матери. Камеры в детской не работали. На что вы писали разговор? На средний палец?!

— Кешаб застал меня в штабном шатре у Паука. Вы знаете Паука?

— Я знаю Паука.

Судя по тону, знакомство с Пауком не доставляло генералу радости.

— Когда мы выходили наружу… Там стоял ящик со свежими, только что привезенными аккумуляторами. Ящик был открыт. Проходя мимо, я украл одну батарею…

— Украли? — заинтересовался ван Цвольф. — Нет, правда, украли?

— Ну, взял без спросу.

— И Паук не заметил?

— Нет.

— Не верю.

— Как вам будет угодно.

— Чудо? Улыбка фортуны? Рука провидения?

— У меня была трудная юность, — объяснил Тиран. — Вы читали мое личное дело?

— Читал.

— Так вот, там не все записано. Короче, я прихватил аккумулятор и по дороге перезарядил свой уником.

— И Кешаб не заметил?

— Ему было не до того. Он брамайн, а для брамайна ларгитасец, перезаряжающий гаджет — банальность из банальностей, не заслуживающая внимания. А даже если и заметил, то махнул рукой. Вы уж поверьте, я имею большой опыт контактов с сумасшедшими.

— Вы говорите о Кешабе Чайтанье? О Злюке Кешабе?!

— Да.

— О лидер-антисе расы Брамайн?!

— Не кричите, я вас прекрасно слышу. Да, я говорю о нём. У него мозги разве что не кипели. Маньяк в кризисе, тихий до жути. Я боялся, что он стартанет по-горячему… Ничего, обошлось. Я держал уником в руке и писал разговор. В середине беседы я положил коммуникатор в нагрудный карман, так, чтобы объектив смотрел наружу. Карман короче уникома, это было нетрудно. На записи видно, когда я это делаю…

— Вышлите запись мне! Немедленно!

— Уже.

— Что уже?

— Я выслал вам запись ещё тогда, когда вы смотрели первый эпизод с разорванной простыней.

— Вы знали, что я заинтересуюсь вашим видео? Отошлю его помпилианцам?! Знали заранее?! Ещё до моей реакции?!

Нет, Тиран не мог отказать себе в удовольствии.

— Знал, — кивнул он. — Я хорошо вас изучил, сэр. Лучше, чем себя. Кроме того, как я докладывал раньше, я имею большой опыт контактов с сумасшедшими.

IV

Саркофаг

Déjà vu, думал Гюнтер.