Сыновья Черной Земли

– Откуда ты знаешь? – сам правитель был удивлен проницатель-ностью Мерикара.

– Только она умеет так плавно ходить, словно лебедь плывет. Только от нее пахнет весной и солнцем. Разреши откинуть покрывало с ее лица.

– Нет, – запретил правитель. – Назови ее сестрой – и тогда срывай покрывало. Неуверен, что это твоя возлюбленная, тогда пусть кто-нибудь из друзей или родственников за плату откроет покрывало и назовет ее имя.

– Я назову ее сестрой! – уверенно сказал юноша.

– Это не по обычаю! – возмутились вельможи. – Ты не должен сам открывать лицо нареченной.

– Правильно! – подтвердил верховный жрец. – Иначе красота невесты увянет преждевременно. Пусть откроет тот, кто предложит хорошее вознаграждение.

– Отдаю трех коров! – тут же поспешил назначить цену один из вельмож.

– Пять коров и два кувшина вина, – перебил другой.

– Десять коров и каменный саркофаг для погребенья, – предлагал третий.

– Поместье под Хекупта и упряжку аккадских лошадей.

– О-о! – протянули разочарованно вельможи. Нашелся же безумный богач, что предлагал целое состояние за объявление имени невесты. Кто он такой?

Птахмоз вышел вперед и поклонился правителю:

– Солнцеликий.

– Ты поступил как образцовый отец, – похвалил его Сети. – Не разрешил чужому объявить имя невесты. Не позволил жениху краснеть со стыда. Действуй.

– Пусть покрывало снимет Элиль. – указал Птахмоз на мальчика

– Я? – испугался он. Но его уже толкали вперед.

Элиль робко подошел к девушке. От нее исходил нежный запах полевых цветов. Приподняв покрывало, Элиль увидел смеющиеся черные глаза на смуглом красивом личике.

– Чего замер? – спросила он шепотом. – Сними с меня накидку и произнеси имя.

Элиль очень осторожно стянул с головы девушки тонкую ткань и громко, срывающимся голосом прокричал:

– Нефертум!

Все радостно закричали, захлопали в ладоши. Музыканты грянули веселую мелодию на визжащих дудках так, что чуть щеки не лопались. Мерикар подбежал к невесте, подхватил ее на руки и громко произнес:

– Клянусь перед Амуном, теперь ты – моя сестра.

– А что делать с покрывалом? – спросил Элиль, теребя в руках тонкую ткань.

– Ох, хитер, – шутливо погрозил Сети Птахмозу. – Все же сделал по-своему. – И обратился к Элилю: – Храни накидку. Теперь ты – названный брат невесты.

Колесницы ехали медленно по городу, сопровождаемые музыкан-тами и певцами. Потревоженные жители выбегали из домов и бросали под ноги коней цветы и зерно: на счастье молодым. В первой колеснице стоял Мерикар и нежно обнимал красавицу Нефертум. Слева держал под уздцы гнедого коня Элиль. А справа белого скакуна вел Рамзес – тот несносный грубый мальчишка, с которым Элиль уже столкнулся на празднике Опет. Он и сейчас косо поглядывал на Элиля.

Колесница остановилась возле дома Мерикара. Арку входа украшали гирлянды цветов. Порог устилал красный ковер. Юноша спрыгнул с колесницы, подхватил на руки девушку и унес в дом. Следом поспешили приглашенные гости. Ноздри щекотал аромат изжаренного мяса в редких специях.

Слуги приняли у мальчиков коней и отвели колесницы в конюшню. Рамзес бросил презрительный взгляд на Элиля и высокомерно спросил:

– Ты кто такой? Что-то я не видел тебя раньше среди сыновей Птахмоза.

– А ты кто такой? – в тон ему спросил Элиль.

Казалось, мальчишка расплавится от гнева, как бронза в горне.

– Я сын правителя Та-Кемет! – гордо выпятив грудь, объявил он. – Имя мое: Рамзес – рожденный от Ра.

– Я сын правителя Алалаха, – так же гордо ответил Элиль.

– Алалаха? – скривился в презрительной усмешке Рамзес. – Так ты – хетт?

– Я не хетт, я – хуррит.

– Какая разница. Все вы – предатели. Послы Алалаха валялись в ногах у Сына Амуна и молил о защите.

– Что-то не припомню такого. Наоборот, послы Та-Кемет вечно торчали у дома моего отца.

– Твой отец – предатель! – бросил в лицо ему Рамзес

– Мой отец никого не предавал. Это его предали те, кому он доверял, – в тон ему ответил Элиль.

– Он продался хеттам.

– А вот за это – ответишь!

Элиль сильно саданул мальчишку кулаком в нос. Кровь хлынула ручьем из ноздрей Рамзеса и запачкала белую одежду. Он кинулся на Элиля. Мальчики сцепились, как два разъяренных щенка и, рыча, катались в грязи. От великолепных дорогих шенти полетели клочья. Напомаженные парики валялись в пыли.

Их подняли и растащили в стороны. Элиля привели к Птахмозу. Посланник недовольно взглянул на рваную одежду, исцарапанные руки, синяки на лице и строго спросил:

– Зачем ввязался в драку? Да еще с сыном правителя. Тебя накажут.

– Пусть, лучше, сразу убьют, – прорычал в ответ Элиль. – Никто не смеет называть моего отца предателем! За такие слова каждый ответит кровью.

Птахмоз растерялся, лишь смягчил тон:

– Рамзес горячий, но всего лишь – мальчишка. Ты должен его простить.

Элиль насупился и молчал.

– Пойми, он еще не соображает, что говорит. Ты пережил многое и быстро повзрослел. А он… Что он видел? Живет в роскоши дворца, кругом слуги… Для него мир – это могущественная Та-Кемет, а все остальные земли – дикая окраина.

– Я не желаю жить в этой стране, – зло сверкнул глазами Элиль. – Отпусти меня.