Сыновья Черной Земли

Покончив с проверками, отряд возвращался в Бухен. Дорога вилась среди однообразной холмистой равнины. Редкие одинокие деревья с развесистыми кронами казались одинаковыми, неприметными. Стада антилоп мирно паслись в степи. К ним подбирались хищники, почти припадая к земле. Завидев людей, стервятники поднимались в небо и парили, описывая большие круги. Дикая, нетронутая земля.

Впереди, на голубом небосводе всплыло облако серого дыма.

– Степь горит? – спросил Рамзес у проводника-маджая. – Успеем проскочить?

– Это не степь, господин, – встревожился проводник. – От сухой травы дым белый.

– Тогда, что это?

– В той стороне город Перра. – сообщил проводник, тревожно вгляделся туда, где облако дыма росло и расширялось.

– Пожар? Надо спешить на помощь. Элиль гони.

– Остановись, господин! – взмолился проводник. – На город могли напасть нехсиу. Их может быть сотня, а может – тысяча. Сначала надо разведать.

– Пока будешь разведывать, всех жителей перережут.

– Но если разбойников много, нас тоже убьют, – пытался проводник остановить безумный порыв Рамзеса.

– Мы – воины. Наш святой долг – оберегать землю от врага, – объяснил ему юноша, начиная злиться, и скомандовал: – К бою!

С холма открылся вид на небольшую долину. Чернели квадраты убранных полей. Блеснули синей паутиной оросительные каналы. Вдоль каналов выстроились ровные посадки фруктовых деревьев. Дальше, на фоне жидкого леса стояла невысокая крепостная стена с несколькими стрелковыми башенками. Внутри ютились кубики одноэтажных домов с плоскими крышами, торчал прямоугольный столб обелиска возле низенького храма. Единственное двухэтажное строение – дом наместника.

Под стенами и в самом городе копошились люди, словно муравьи. Дым валил клубами. Из-под крыш вырывались языки пламени. С первого взгляда было понятно: на город напали. Осада длилась недолго. Жители, не удержав ворота, отступили к дому наместника. Дворец окружал высокий кирпичный забор – не очень надежное сооружение для обороны. Но сейчас эта ограда служил последним рубежом. Дом наместника еще держался. Нехсиу попытались прорваться внутрь, но получили достойный отпор. Разбойники решили не рисковать и занялись грабежом: выносили из жилищ горожан утварь, из амбаров припасы, угоняли скот. Пустые дома тут же поджигали.

– Сейчас мы им покажем! – решительно сказал Рамзес, расчехлив лук.

Навстречу отряду разбойники вели угнанный скот. Увидев несущиеся во весь опор колесницы, нехсиу бросились врассыпную. Не многим удалось уйти от метких стрел.

В самый разгар грабежа через ворота влетели колесницы. Нехсиу не ожидали, что к осажденным явится подмога. Откуда ей тут взяться? Они не сразу сообразили, что оказались в ловушке. Стрелы разили наповал. Возле дома наместника завязался жестокий бой. Колесницы врезались в толпу разбойников, сбивая людей с ног, давя колесами. Элиль правил конями, низко пригнувшись к поручням. Рамзес метал стрелы, иногда хватался за копье и бил убегавших нехсиу. Вдруг колесницу круто занесло в сторону. Рамзес еле успел спрыгнуть.

– Шакалы! – гневно закричал он. – Коня убили! Моего Феру!

Элиль выбрался из-под опрокинутой повозки. Правый конь лежал на земле с пробитой шеей. Кровь хлестала фонтаном. Он пытался подняться, но сил не хватало. Элиль топором разбил ему голову, чтобы не мучился. Второй конь уцелел, но что с него толку! Для боевой повозки нужна пара.

Рамзес с копьем, Элиль с топором кинулись в драку, словно разъяренные львы. К этому времени подоспел пеший отряд копьеносцев. Из дома наместника их поддержали местные воины. Нехсиу не выдержали натиска и бежали, побросав награбленное.

Победа! Уцелевшие защитники радостным криком встретили освободителей.

– Дай, я обопрусь на тебя, иначе сейчас упаду, – попросил Рамзес Элиля. Он держался за правый бок. Из-под ладони сочилась кровь.

– Ты ранен? – испугался Элиль, хватая друга за пояс.

– Ерунда, – сквозь сжатые зубы процедил он. – Кажется, ребро сломали. Так, ничего… Больно очень… Вздохнуть не могу…

Взгляд его помутнел, голова безвольно откинулась назад, ноги подкосились. Десяток рук подхватил Рамзеса. Его внесли в дом наместника и уложили на мягкую лежанку. Старый жрец осмотрел рану и облегченно вздохнул:

– Удар сильный. Ребро треснуло. Печень цела.

– Терпи! – успокаивал его Элиль. – Мой отец говорил: если больно, – значит живой.

– Ага, – слабо согласился Рамзес. – Только мне кажется, что внутри у меня каша.

– Хватит стонать. Ты же – воин, – раздался звонкий, но твердый голос.

Перед ними стояла невысокая хрупкая девушка лет двенадцати, очень смуглая, в белой шенти с открытыми плечами. От нее веяло нежностью и силой. Все ее движения были плавными, но уверенными. Она оторвала руку Рамзеса от раны и вытерла кровь влажным кусочком холстины.

– Жжет! – пожаловался Рамзес.

– Ерунда! – фыркнула девушка, откидывая на спину длинную черную косу. – Поднимись и не криви лицо, – потребовала она, словно старшая сестра приказывает младшему брату, распустившему нюни.

Рамзес послушно присел на лежанку. Девушка умело перевязала рану. Маленькие сильные руки быстро мелькали, управляясь с бинтом.