Сыны Всевышнего (СИ)

– Ну ты и хам, Роман Аркадьич! – восхитился Руднев, вставая. В бледном свете серого декабрьского дня хищный профиль Романа смотрелся особенно зловеще, а выражение его лица, которое он, похоже, замыслил, как любезное, ничего, кроме нервной дрожи, у неподготовленного человека вызвать не могло. Отметив всё это про себя, Руднев хмыкнул и взял Романа под локоток. – Работать надо над образом, мальчик мой, – деликатно заметил он, разглядывая компаньона с лёгким оттенком жалости, как тяжелобольного, чьи дни сочтены. – Мой подручный не может выглядеть опаснее меня самого.

– Это детали, шеф, – снисходительно усмехнулся Роман. – Нужно обсудить кое-что поважнее.

– Надеюсь, конспирация не требует шептаться об этом за дровяным сараем? – с иронией поинтересовался Руднев. – Ты же понимаешь, я старый, больной человек, а погода премерзкая…

– Вы точно не еврей, Андрей Константинович? – прищурился Роман.

– Не имею ни малейшего понятия, – чистосердечно признался Руднев. – Кто я? Откуда? Куда иду? Одному Богу известно…

– Я буду наверху. – Наденька, старательно пряча улыбку, тронула Андрея Константиновича за рукав. – Папа просил помочь ему убраться в кабинете – там столько пыли!..

– Папа – это святое! – насмешливо согласился Роман и тут же осёкся под пристальным взглядом шефа.

Руднев галантно подал невесте руку, проводил её до лестницы, которая вела в маленькую комнатку под крышей, прошептал что-то ей на ушко, отводя назад тугие рыжие локоны, свободно рассыпанные по плечам. Наденька, смеясь, шагнула на нижнюю ступеньку, что позволило ей стать вровень с женихом, обвила шею Андрея Константиновича обеими руками и горячо его поцеловала. Растрёпанный и даже слегка порозовевший Руднев стоял и смотрел, как её длинная юбка подметает стёртые деревянные ступеньки, до тех пор, пока наверху не хлопнула дверь.

– Очнитесь, шеф! Вас вызывает земля! – легонько пихнул его локтем в бок неслышно подошедший Роман.

Руднев резко развернулся и молниеносно схватил Романа за горло.

– Давно хотел это сделать, – бесстрастно пояснил он, тут же отпуская безмерно изумлённого компаньона. – А ещё эдак сдавить посильнее и… ну, да неважно…

– Хорошая реакция, – одобрительно отозвался Роман, потирая шею. – Всё больше убеждаюсь, что Вы идеально подходите на роль циничного и подлого меня.

– А я и есть ты – забыл?

– Не надо драматизировать, Андрей Константинович! Ты – это ты, а я – это я, – отмахнулся тот. – Я хотел поговорить о фантоме.

– Пристрелить бы тебя, Роман Аркадьич, – ласково откликнулся на это Руднев. – За твои инициативы… – В глазах его блеснула ненависть.

– И не говорите! – вздохнул Роман. – Радзинский высказался в том же духе и даже наградил меня парой затрещин.

– Хотел бы я на это посмотреть... – с досадой прицокнул языком Андрей Константинович, явно расстроенный тем, что пропустил такое зрелище.

– Сожалею, но воспитание – процесс интимный, – ухмыльнулся Роман. Он прошёлся до стола и обратно, постоял возле сияющей разноцветными огнями ёлки, провёл пальцем по жёстким иголкам.

Руднев вздохнул и сел на табуретку возле печки.

– Скажи уже что-нибудь, – не выдержал он.

– Расскажи, что с тобой было – там, куда ты меня утащил… Ну, ты понял…

Руднев словно окаменел.

– А не пошёл бы ты, Роман Аркадьич, – ожесточённо бросил он, поднимаясь.

Роман тотчас оказался рядом, успокаивающе взял босса за плечи:

– Руднев, ну, пожалуйста… Не горячись… – бормотал он, подталкивая его обратно к табуретке. Тот, непонятно почему, сдался и сел. – Я ведь не из любопытства спрашиваю.

– Догадываюсь, – сквозь зубы процедил Андрей Константинович. По его скованным деревянным движениям было видно, как сильно он напряжён.

– Патрон предложил мне тебя убить – первый раз вышел со мной на связь, представляешь? – нервно усмехнулся Роман. – И я хочу знать, что ты натворил.

Руднев заметно дрогнул.

– Осторожнее, Роман Аркадьич, – не поднимая остекленевшего взгляда, без особого выражения проговорил господин адвокат. – Он может свести тебя с ума. Он так давит на сознание, что может полностью вытеснить твою личность. Незабываемое ощущение: становишься пустым и лёгким, как воздушный шарик, и запросто делаешь такие чудовищные вещи, от которых у человека, находящегося в здравом уме, стынет в жилах кровь.

В глазах Романа отразилась… жалость? Он зачем-то погладил шефа по голове:

– Я… догадываюсь. Но, всё равно, спасибо, что предупредил…

Руднев поднял на него полные отчаяния и боли яркие свои глаза – сухой безумный блеск во взгляде и бесконтрольно дёрнувшийся вниз уголок его губ заставили Романа напрячься.

– Убей его. Пожалуйста, – тихо, почти что одними губами, произнёс Руднев. – У тебя так легко получилось… Прошлый раз…

Роман с ужасом понял, что шеф сейчас заплачет. Он решительно прижал голову Руднева к своей груди и принялся с горячим сочувствием гладить его по волосам.

– Прости, прости, – мучительно подбирая слова, забормотал он, лихорадочно соображая, как донести до шефа мысль, что не фантом, а сам Роман теперь – живое воплощение патрона. – Я не знал… Я ничего такого не хотел… ни сейчас, ни тогда… Обещаю – никто тебя не тронет…