Та, кто задает вопросы

Я от всего держалась в стороне. Мне было плевать, каким будет бал, как я буду выглядеть в толпе красивых и успешных. Если бы не это темно-вишневое платье в белой коробке, я бы явилась в черных шортах и черной футболке. И сделала бы новый пирсинг в бровь. А так оставалось лишь гадать, какой образ создаст стилист от Того, кто отвечает на вопросы.

Так все и шло до самого выпускного. В тот день я планировала ночевать у Матвея. Пришла домой, чтобы забрать платье, – и, как всегда, случилось непредвиденное. С моей сестрой частенько случались всякие неприятности, и большинство из них – не по моей вине.

3

Снежанка боялась всего на свете: темного коридора, незакрытых шкафов, темных подъездов, страшных фильмов и строгих учителей. И нашу мать она тоже боялась конечно же. Она старалась быть максимально осторожной, но иногда ей просто не везло.

В день моего выпускного, где-то в половине третьего я заскочила домой за платьем и увидела рыдающую Снежанку. Она сидела на кровати, и слезы заливали не только ее щеки, но и футболку, руки, и даже на штаны прилично накапало.

– Ты чего? – спросила я. – Мать наорала? Или Богдан наконец поумнел и бросил?

– Тебе бы… – Снежанка икнула и всхлипнула. – Тебе бы только смеяться. А я упала… – Снова судорожный всхлип. – Упала и сломала руку…

Сестра свободно передвигалась по всей квартире на костылях. Мать убрала из коридора лишние коробки с обувью, чемодан на колесиках и пару толстых сумок, в которых хранила старое барахло «на всякий случай». Снежанка ловко скакала из кухни в комнату, из туалета в ванную и пользовалась только одним костылем. Кто оставил тазик перед дверью ванной, я так и не поняла, меня ведь в доме не было. Снежанка, вместо того чтобы отодвинуть его, попыталась перешагнуть и полетела на пол, загромыхав и своим костылем, и своим гипсом. Рука подвернулась, и теперь запястье болело так, что сестра моя заливалась горькими слезами.

– Как я буду жить с поломанной ногой и поломанной рукой? Как инвалидка какая-то… – рыдала она.

– Дай гляну, – быстро попросила я.

Конечно, в медуниверситет я еще не успела поступить, но представление о сломанных руках имела, потому что сама ломала их не раз, катаясь на велике. Обычно место перелома опухает на глазах и болит.

Запястье сестры, на счастье, не опухло и не посинело. Никаких изменений, хотя, когда я повернула ее ладонь, сестра вскрикнула и выдернула руку.

– Это просто ушиб, я так думаю, – очень решительно и веско заявила я.

– Оно так болит, как будто я его сломала, – ныла Снежана.

– Нет, не сломала, говорю тебе. Перестань плакать. Сейчас перестанет болеть, вот увидишь.

– Как я буду мыть голову? Как я сделаю себе чай?

– Мать придет и поможет.

– Не придет. Она сегодня поедет ночевать к теть Свете.

– Той самой, которая посоветовала ей хорошую ведьму для приворота?

– Ну да, к ней. Она будет ночевать у нее, и мне придется сидеть одной в квартире. А я боюсь…

– Так попросила бы мать остаться.

– Я попросила. Она наорала на меня, сказала, что в моем возрасте пора перестать бояться темноты.

– Никто ни в каком возрасте не перестает бояться темноты, – тихо проговорила я. – Темноту надо бояться всегда. Особенно ту, что внутри тебя…

– Внутри кого? – не поняла Снежана.

Я посмотрела на зареванную сестру и вздохнула. Придется, видимо, сегодня заночевать дома. Конечно, все мои пижамы, косметика и полотенца у Матвея. Но парочка старых футболок найдется в шкафу, так что не все потеряно.

И я, забыв о том, что выпускной именно сегодня вечером, осталась ночевать вместе со Снежанкой. Мотнулась, купила на обед йогурта, бананов, киви и немного клубники, сделала фруктовый салат. Заварила крепкий кофе – почему-то по рецепту Марьяна, отыскав на полках турку. Скачала на компьютер какую-то мрачную страшилку и уселась смотреть, поедая фруктовый салат и соленые орешки.

– Почему ты не ешь то, что приготовила мама? – спросила Снежанка, которую разбирала охота поболтать со мной.

Отвечать ей не хотелось, и лишь когда сестра третий раз повторила вопрос с настырностью неутомимого ребенка, я стянула наушники с головы и внятно ответила:

– Потому что не хочу отравиться. И не хочу растолстеть.

– Отравиться?

– Думаешь, мать не отравит меня?

– Ты с ума сошла?

– Возможно. Просто я не ем жареное тесто, я уже говорила.

– Мать говорит, что ты всем брезгуешь, потому что ходишь к своей бабушке и питаешься в ее ресторане.

– Пусть говорит что хочет.

Снежанка на какое-то время замолчала, после снова пристала с вопросами. Не хочу ли я померить платье? Не ревнует ли меня Матвей? И неужели я ни разу не целовалась с таким красавчиком?

Я отмалчивалась, пытаясь вникнуть в суть ужастика, который смотрела. В этот момент зазвонил телефон. Номер был незнакомый, и я какое-то время таращилась на него, размышляя, отвечать или нет. В конце концов любопытство взяло вверх, и я провела пальцем по экрану:

– Слушаю.

– Добрый день. Это стилист, мы должны с вами встретиться сегодня вечером. Я приду к вам через сорок минут, договорились?